Блуждающий по вселенным
Шрифт:
Вот потому я и решил, уже одетый и собравшийся спускаться вниз:
– Ладно, тут ты и в самом деле права. Пусть отправляются с нами. А ты всё-таки шепни на ушко своим старым друзьям, чтобы они не терялись и ухаживали чуточку поактивнее. А уж я постараюсь, чтобы они чаще оставались с малышками наедине…
Зря такое словечко вставил, подруга сразу напряглась:
– Тоже мне, нашёл малышек! Чего это ты так ласково?..
Пришлось поспешно ретироваться, чтобы не нарваться на более едкие вопросы.
А на подворье, чтобы не терять времени до означенного завтрака,
– Мне кажется, для обороны башни лучше всё-таки оставить на пару мужчин больше… – а так как возражений с ходу не последовало, все только на меня уставились выжидающе, я продолжил уже с большей уверенностью: – С Ксаной и Франей останутся Лузга, Емельян и Сурт. Ну разве что ты, Неждан, можешь поменяться с Емельяном или с Суртом. Решай сам.
Видно было по сморщенному лбу ветерана, что он и в поход хочет с нами отправиться, и со своей будущей супругой побыть. А так как ему семейная жизнь ещё нисколечко не приелась, он думал недолго:
– Пойду сообщу Емельяну, что остаюсь вместо него.
Когда мы остались вчетвером, довольно деликатно поинтересовался Степан:
– А-а-а… с чего это вдруг? Вчера вроде думали иначе.
– Мало ли что там мы вчера думали, – проворчал я, потом шагнул к своему заместителю и прошептал на ухо: – Незаметно побеседуй с Ксаной! Она тебе растолкует, что к чему.
Тот тоже убежал. Ну а оставшиеся Ольшин и Ратибор просто глазели на меня вопросительно, так что пришлось им тоже давать некие пояснения своих действий:
– Дело молодое, житейское. Пора уже давать шанс парам как-то вместе образовываться… Что Степан, что Тимофей в последнее время за двойняшками сильно приударили, и те вроде их не отвергают. Так что пусть рядом побудут во время нашей разведки.
О-о-о! Вот тут у наших ветеранов рожи-то и скривились. Сразу мелькнуло у меня подозрение, что они сами на свободных девиц глаз положили, а тут вдруг молодой командир им всю малину перепортил. Да и последующие слова Ратибора моё предположение подтвердили:
– К чему такая спешка? И с чего именно такое решение? Ты тем самым как бы подталкиваешь женщин по выбранной именно тобой дороге. А может, у них иное мнение? А может, они пожелают выбрать кого-либо иного? Сам же утверждал о полной свободе выбора и полном равноправии.
– Так… выберут – значит, выберут, – растерялся я. – Против этого я и не собираюсь даже полусловом возражать.
А тут ещё и Ольшин влез со своими философскими размышлениями:
– И ты не забывай, командир, что женщины все разные бывают. Это твоя Ксана только за тебя держится, но ведь иные придерживаются совсем иного поведения, руководствуются иными вкусами и правилами выбора. Есть же такие красавицы, которым каждый день нового мужчину попробовать хочется, а то и сразу от двух получить чувственные удовольствия… И с этим, если ты ратуешь за полную свободу и самоопределение, тоже следует считаться.
Я только руками развёл от услышанного:
– В принципе… и против такого никаких возражений не имею. Но…
– Раз не имеешь, то давай во время завтрака, не откладывая это дело в долгий ящик, и закрепим этот вопрос законодательно. Чтобы потом ни у кого из нас не было двоякого толкования того или иного действа.
– Верно! – более чем решительно поддержал его Ратибор Палка. – Женщины должны получить гарантии своих чаяний, а не бояться, что в данном вопросе опять будет использоваться грубая мускульная сила.
Мне ничего не оставалось, как, озадаченно почесав затылок, согласиться. Тем более я душой и сердцем верил, что наши две красны девицы сделают правильный выбор. Что Степан Честный, что Тимофей Красавчик – парни хоть куда. Всем критериям соответствуют, и любой с такими орлами не зазорно под венец отправиться.
Но чтобы сбросить с себя на всякий случай любой груз ответственности в будущем, я ткнул указательным пальцем в нашего завхоза:
– Вот ты, умник-философ, предложил этот закон, ты и двигай его в массы. А я посмотрю, как народ проголосует.
Хотя в итоговом голосовании я не сомневался. Наверное, никто не станет возражать против такого предложения. Потому что женщинам он более всех выгоден: лишний раз подтверждает их личную свободу и даже право выбора будущего супруга. Так они вообще получаются в привилегированном положении. Ну а свободные самцы будут исподтишка мечтать, что истинно свободные самочки хоть раз в неделю выберут именно его. А то и две на раз. Хе-хе!.. Львами себя, что ли, мнят? Наивные чукчи!
Хотя… От Всяны и Снажи можно ожидать чего угодно. Может, кому и в самом деле повезёт, точно так же, как мне.
Так что завтрак у нас получился насыщенный и продолжительный. Мне-то хорошо, я ни в прениях, ни в обсуждении самого закона не участвовал, заранее со всеми согласившись и наплевав на каверзные дополнения, которые как раз больше всего и оспаривали. Я просто деловито и слишком скучно набивал собственное брюхо. При этом поражаясь, как туда столько всего влезает:
«Гадом буду, если мой Первый Щит не организовал там внутри какой-то пространственный карман и туда всё это сваливает. Или установил некий телепортационный канал, по которому отсылает гуманитарную помощь своим бедным родственникам… Или нечто совсем страшное у меня там творится?»
Думать о каких-то страшных глистах не хотелось даже краешком сознания. Но волнения на эту тему не пропадали. Да и в самом деле: той едой, что я в себя затолкал за последние десять дней, можно было смело накормить всех остальных обитателей нашей башни ещё долгое время. А я если поправился, то совсем немного, и до прежнего цветущего и одной рукой размахивающего любым по тяжести оружием ещё было ой как далеко. Получалось, что от смертельной борьбы с груаном я восстанавливаюсь дольше, чем от полученной в детстве тяжёлой инвалидности. Нонсенс какой-то…