Блюдо шахиншаха
Шрифт:
Белый лист бумаги лежал на столе.
— Итак, если я вас правильно понял, профессор, — Рысин положил карандаш рядом с листом, строго параллельно боковому обрезу, — вы обнаружили исчезновение коллекции сегодня. Но не можете сказать, когда именно она пропала, поскольку вчера в университете не появлялись…
— Вы меня правильно поняли, — подтвердил Желоховцев, все больше раздражаясь. — Я уже говорил вам об этом два раза!
Было странно, что он еще может ходить, говорить,
— Вы сообщили поручику Тышкевичу о составе коллекции? — спросил Рысин.
— Нет.
— Тогда попрошу…
— Сасанидское блюдо шахиншаха Пероза, — начал перечислять Желоховцев, — блюдо с Сэнмурв-Паскуджем…
— С кем, с кем?
— Эго мифическое чудовище древних персов. Олицетворение трех стихий — земли, неба и воды. Впрочем, долго объяснять… Еще три серебряных блюда. Самое позднее датируется первой половиной восьмого века.
— До рождества Христова?
— Увы, — Желоховцев еле сдержался. — После… Византийская чаша со львами и несколько десятков восточных монет. Повторяю, все вещи серебряные!
— Откуда они у вас? — поинтересовался Рысин.
— Монеты частью найдены при раскопках, частью приобретены по деревням и у коллекционеров. Блюда и чаша куплены моей экспедицией по стоимости серебра у находчиков в деревнях Казанка, Аликино и в селе Большие Евтята. Крестьяне не знали их подлинной стоимости. В отдельных случаях они даже не могли распознать серебро. Блюдо с Сэнмурв-Паскуджем, например, использовалось в качестве покрышки для горшков.
— На чьи средства делались приобретения?
— В основном, на университетские. Но с добавлением моих личных… Нельзя ли ближе к делу?
— Какова приблизительная стоимость коллекции? — Рысин будто не слышал последнего замечания.
— Перед войной она стоила бы тысяч десять-двенадцать. Но теперь, насколько мне известно, цены на такие вещи в Европе значительно возросли. Даже здесь, на месте, майор Финчкок из британской миссии предлагал мне шестьсот фунтов за одно лишь блюдо шахиншаха Пероза… Видите ли, находки сасанидской посуды в Приуралье — факт исключительный.
— Простите, майор Финчкок предлагал эти деньги вам лично или университету?
— Университету в моем лице, — сказал Желоховцев.
— Так, — Рысин взял карандаш, нарисовал на бумаге непонятный кругляшок. — В котором часу вы обнаружили пропажу?
— Около полудня… Дверь была заперта, окно разбито.
— У кого, кроме вас, имелся ключ от кабинета? — Рысин задавал вопросы, не отрывая глаз от стола.
— Я же вам ясно сказал! — вспылил Желоховцев. — Окно было разбито! Понимаете?
— Отвечайте на мои вопросы, — вежливо попросил Рысин. — У кого еще был ключ?
— Только
— Кто знал о коллекции?
— Многие… В восемнадцатом году я успел напечатать о ней статью в «Известиях археологического общества».
Рысин улыбнулся:
— Труды по археологии читают разве что одесские жулики. Слышали о скифской тиаре царя Сайтоферна, которую изготовил и продал в Лувр ювелир Рухомовский из Одессы? Вот он бы, пожалуй, заинтересовался вашей статьей…
— Кто вам дал право сомневаться в моей честности! — Желоховцев пристукнул по столу ребром ладони. — Все предметы коллекции подлинные! Мой научный авторитет — достаточная тому гарантия!
— Я не о том, — рядом с кругляшком Рысин нарисовал квадратик. — Вопрос такой: нужно искать похитителя среди ваших коллег и студентов или среди лиц посторонних? У вас есть какие-то подозрения?
— Есть, — твердо сказал Желоховцев. — Я подозреваю своего бывшего студента Константина Трофимова.
Рысин в упор посмотрел на профессора.
— Оснований?
Желоховцев помедлил с ответом — как бы ни обстояло дело, он не хотел упоминать о связях Кости с красными.
— Этот Трофимов никак не связан с майором Финчкоком? — Рысин почувствовал, что его собеседник колеблется.
— Никак, — сказал Желоховцев.
— Но почему вы подозреваете именно его?
— Я не могу этого сказать!
— Вот как? — Рысин провел стрелку от кругляшка к квадратику, встал. — Не буду настаивать. В прошлом я частный сыщик и привык уважать секреты моих клиентов!
Он произнес это с нескрываемой гордостью, и Желоховцев даже в нынешнем своем состоянии не мог не отметить, что в устах помощника военного коменданта такое заявление звучит довольно-таки странно.
— Теперь необходимо осмотреть ваш кабинет, профессор.
Рысин был вежлив, но настойчив, и Желоховцев уже пожалел, что связался с комендатурой…
В кабинете Рысин потрогал тибетскую картину на палочках, спросил участливо:
— Тоже персидская?
— Центральный Тибет, — сказал Желоховцев.
— Любопытно, любопытно, — проговорил Рысин.
При этом на его бледном лице не промелькнуло и тени интереса.
Он вернулся к двери, постоял над железным ящиком — крышка его была откинута.
— Значит, коллекцию вы здесь хранили? Желоховцев утвердительно помычал — он устал от бесполезных разговоров.
Ему вообще было непонятно, зачем понадобилось Рысину осматривать его кабинет. Чего тут смотреть? Конечно, отыскать Трофимова не так-то просто…
— Где замок? — спросил Рысин. Желоховцев пожал плечами.