Бочка порядка, ложка хаоса
Шрифт:
— Я хоть выживу? — мрачно спросил парень, задавив в зародыше желание выругаться. Не до того. Преследователи наверняка на дурацкие разговоры и запугивание друг друга время не тратят.
— Выживешь. О смертях ничего не говорилось в учебнике. Просто, для облегчения перехода из материи в энергию нужно как-то ее сдерживать, но я не знаю как.
— Тогда и говорить не о чем! — отрезал парень. — Где там твои преследователи?
Тайрин оглянулась, словно рассчитывала увидеть кого-то за спиной, пожала плечами и бледновато улыбнулась.
— Близко, — сказала она. — Говорить действительно не о чем, просто времени не хватит. О
— После того как дойдем? Хорошо, я не против. Какая разница?
Блондинка кивнула, опять потерла ладошки друг о друга.
— Идем, — тихонько сказала девушка и как-то странно перебрала пальцами в воздухе, словно по струнам музыкального инструмента. — Точнее, падаем, — зачем-то уточнила, и Максим послушно упал. В пустоту.
Желудок тут же попытался выпрыгнуть через рот, видимо решил, что вдали от такого хозяина ему будет лучше. Пока парень с ним боролся, куда-то делся свет, а на кончиках пальцев поселились кусючие муравьи. Должно ли так быть, спросить парень не успел, потому что к нему мягко подошел великан и с размаха отвесил подзатыльник, заставив вокруг головы заплясать звездочки. На счет великана Максим был почти уверен, он всем телом почувствовал вибрацию от тяжелых шагов, а звездочки счел глюком.
Подумать о том, что с этим глюком теперь делать так и не получилось.
Великан протяжно вздохнул, обдав теплым воздухом, и сжал парня в ладонях, крепко-крепко, до хруста костей. Пока Максим пытался заорать или вытолкнуть из себя хоть какой-то звук, пусть даже писк или стон, давить его передумали. Зато захотели разорвать и потянули сразу во все стороны. А парень, как ни странно, почувствовал, что его тело растягивается, будто резиновое, деформируется, начинает таять по краям. Ощущения были, мягко говоря, непривычные, он понятия не имел, как на них реагировать. И, наверное, поэтому пришедшей им на смену боли обрадовался, как родной. Даже улыбнулся ей. После чего перестал существовать.
— Эй! — кто-то потряс за плечо и немного потоптался рядом. — Э-эй!
Открывать глаза не хотелось. Совершенно. Максим был уверен, что сегодня выходной, спешить ему некуда, а уснуть опять, если встанешь, не получится.
— Да, вернись ты! — воскликнул ломкий мальчишеский голос и кто-то пнул Максима по ребрам.
Это было слишком. Мало того, что какая-то зараза с ногами залезла на кровать, так еще и дерется. Вот сейчас этот будильник ходячий как полетит!
Парень попытался вскочить, отбрасывая одеяло в сторону. И повис в пустоте. Никакого мальчишки, никакой кровати, да и вообще ничего рядом не было.
— Полный капец! — возмущенно произнес Максим, убедившись, что себя тоже не видит и потрогать не может, хотя каким-то странным образом ощущает. — Что за фигня?
— Ты куда делся?! — не менее возмущенно откликнулся ломкий голос. — Сейчас же вернись!
— Куда?! — заорал Максим. — Если бы я знал, то давно бы вернулся, понял, идиот?!
— Ага, раз кричит, значит целый, — чему-то обрадовался собеседник.
— Целый? — переспросил Максим.
— Ну, да. Могло ведь и на части разорвать, собирай тебя потом. С этими переходами без наращенной защиты никогда нельзя быть уверенным в том, чем оно все закончится.
— Та-а-а-ак, — мрачно потянул парень, неожиданно для самого себя, вспомнив, как блондинка обещала, что все закончится хорошо. — И что теперь?
— Ждем, — оптимистично сказал собеседник. — Когда твоя материя стабилизируется, ты должен всплыть наружу.
— Должен? — переспросил Максим.
— Не беспокойся, всплывешь, никуда не денешься. Сознание в принципе не может надолго задерживаться в чаше резерва. Сознание слишком привыкло к телу.
— Ладно, сделаем вид, что я тебе верю, — пробурчал Максим. Выбора у него все равно не было. — И что мне делать?
— Ничего. Можешь даже поспать. Ты же, вроде, просыпаться не хотел.
— И как я здесь должен спать?! — вспылил парень.
— А как хочешь, — добродушно отмахнулись от него.
— Приехали, — констатировал Максим и его опять кто-то пнул. Ботинком, в лицо. Точно как тогда, когда впервые сломали нос.
Сознание поплыло, и парень попытался инстинктивно отползти и заслониться руками. А потом куда-то упал.
— Это не может работать! — громко доказывал отец так, словно несчастная фэнтезийная книга была учебником, а не развлекательной литературой. — Просто не может! Это все равно, что упрямо долбить мечом об меч, или об щит, надеясь, что у противника эти вещи окажутся хуже качеством, вместо того, чтобы пытаться прирезать человека.
— Да, я понял, — тоскливо отозвался Максим, подозревая, что папа за что-то его, таким образом, наказывает. Учит на будущее. Всякое действие может повлечь расплату, или что-то в этом роде.
Книгу парень уже читать и не пытался. Если честно, то он начинал жалеть, что вообще взял ее в руки. Кто же знал, что любимый родитель так отреагирует?
— Нет, магия сама по себе годится только для защиты, — уверенно говорил взрослый и вроде бы разумный человек. — Даже для защиты от стрелкового оружия, будь то лук или пистолет. Без разницы. На то, что не держат человеческие руки очень легко воздействовать на самом деле. Сам по себе предмет через защиту не пробьется, разве что его начинят энергией под завязку, превратив в артефакт. Но какой идиот будет швыряться артефактом?
Максим громко вздохнул, намекая, что ему неинтересно.
Папа сделал вид, что намека не понял. А может, не понял на самом деле. Кто его знает?
— Но ведь рановато впадать в маразм, — тихонечко прошептал парень.
— Да, магия годится только для защиты, если дело касается других магов. Эта защита будет тем прочнее, чем сильнее маг и больше его резерв. Еще в этом деле может помочь привязка к границе, но тут надо тренироваться и усиливать связь… Правда, некоторым оно не дано в принципе, — продолжал разоряться отец, старательно не замечая уныния на лице сына. — Ну, а если противник не маг, то его этими заклинаниями, конечно, убьешь, — слово «заклинания» прозвучало как ругательство. — Только в чем тут доблесть? Это все равно, что ребенка прирезать. Маленького, лет пяти, не больше.
Максим тихонько хмыкнул. Почему-то сравнение не мага с ребенком ему не понравилось. Он не смог бы объяснить почему. Только начало казаться, что в этом пункте отец прав.
— Доблесть! — презрительно произнес папаша, словно гвоздь в чей-то гроб забил. Одним ударом. Умел он так говорить, а дети дружно надеялись, что тоже научатся. — Позорище! О чем это я?
Отец неодобрительно посмотрел на сидевшего с ногами в кресле сына. Перевел взгляд на яркую книгу и мрачно прищурился, как хищник высматривающий добычу.