Боец 8: лихие 90-е
Шрифт:
В общем, вскоре я перестал пытаться переубеждать Эббота. Таких ребят обычно жизнь наказывает сама, причем очень убедительно и в самый неожиданный для них момент. За свою карьеру я мог припомнить множество подобных случаев, и самое интересное, что ни один из них еще ни разу ни в чем не убеждал таких же людей — каждый всегда думал, что уж его-то это точно не коснется. Поэтому я решил, что объяснять, что вольная борьба должна быть приспособлена для смешанных единоборств, человеку, который не желает приспосабливать даже самого себя для важного выступления, бессмысленно и бесполезно.
В наш зал стал приходить Степаныч. Это меня обрадовало: я получил возможность небольшой разгрузки от тренерской части своей работы. А американские бойцы с интересом знакомились с советской школой бокса. В этой сфере Степаныч мог дать им гораздо больше, чем я. Он-то в силу возраста застал еще звездные времена советского спорта и успел впитать в себя все лучшее, чем славились бойцы того времени. Излишне говорить, что «благодаря» железному занавесу взаимопроникновение школ двух супердержав было практически невозможным. Поэтому многое из того, о чем рассказывал и, главное, что демонстрировал Степаныч, было для американцев в новинку. Нескольким из них он буквально заново поставил удар, после чего их работа на ринге, к их же удивлению, стала гораздо эффективнее.
Но мне приходилось помнить и о том, что я был не только бойцом, но и одним из организаторов турнира. Поэтому, помимо работы непосредственно в зале, на мне лежала еще и часть организационных забот. В частности, Грейси поручил мне проработать вопрос перевоза нашего октагона в Нью-Джерси, где располагался тот самый «Тадж-Махал», в котором и должен был состояться наш турнир. Задачка, на самом деле, была довольно серьезной — ведь расстояние до Нью-Джерси от нашего Лос-Анджелеса составляло от четырех до четырех с половиной тысячи километров в зависимости от выбранного маршрута! Да, это вам не сгонять на грузовике за полчаса!
Сначала я даже не понял, с какой стороны и подступиться к этому вопросу. Потом я вдруг вспомнил, что у меня остался номер телефона того дальнобойщика, который довез нас с Семеном сюда из Нью-Йорка. Недолго думая, я разыскал эту бумажку и тут же набрал нашего знакомого. По счастью, у него как раз выдался перерыв между рейсами, поэтому он снял трубку.
— Что, дружище, — весело обратился я к нему, — еще не забыл двух сумасшедших, которые устроили тебе приключение в ресторанчике на трассе? Ну, тот самый байкерский фестиваль, который лишил нас всех ночного сна?
— Оу, Сергей, — в его голосе слышалась неподдельная радость. — Конечно, не забыл — такое не забывается! Как я погляжу, ты свою затею не оставил и добился всего, что хотел! Это правильно, я рад за тебя!
— Спасибо, — поблагодарил я. — Но сейчас мне снова очень нужна твоя помощь!
— Что такое? — шутливо переспросил водитель. — Если у тебя опять проблемы с этими ребятами на мотоциклах, сразу скажу — в чемпионатах по пощечинам больше участвовать не стоит, у тебя теперь есть более интересный турнир, к тому же свой собственный!
— Да нет, я не об этом, — засмеялся я. — Мы соорудили ринг нового типа, он называется октагон. Он немного громоздкий, зато очень удобен в работе.
— Так в чем же проблема? — не понял дальнобой.
— А проблема в том, — объяснил я, — что мы находимся в Лос-Анджелесе, а турнир будет в Нью-Джерси. И этот октагон нужно туда каким-то образом перевезти. Погрузка-разгрузка, разумеется, нашими силами, а вот сам грузовик и классный опытный водитель нам не помешает! У тебя ведь своя тачка, если я не ошибаюсь? Ты мог бы нам помочь? О цене договоримся!
— Фьююю! — присвистнул дальнобой. — До Нью-Джерси! Да это ж чертовы тысячи километров! Да, далековато вы собрались! Но обратились, должен тебе сказать, по адресу. О чем разговор — конечно, я вам помогу! Мне тоже будет приятно внести свое имя в историю американского спорта, ха-ха! А вы точно не сумеете найти для своего ринга более надежного водителя, чем я!
Дальнобой сдержал свое слово. В результате моих переговоров перевоз октагона был организован четко, а главное — обошелся нам на порядок дешевле, чем это было бы в компании, занимающейся грузоперевозками.
Хлопоты организатора вперемешку с бесконечными тренировками занимали практически все мое время. Вечерами я заваливался в свою комнату, сам не свой от усталости, тут же падал в кровать и мгновенно отрубался. Бесси, конечно, обижалась на то, что я не уделяю ей достаточно внимания. Но это были скорее ее женские эмоции — умом-то она и сама понимала, что в этот период меня лучше не трогать. К тому же она, кажется, действительно всерьез увлеклась подготовкой к будущей учебе и даже завела себе какие-то тетрадки, куда конспектировала прочитанное в учебниках — кто бы мог подумать! Ну а ее участие в моей жизни свелось к тому, что в комнате меня всегда ждал свежесваренный кофе или чай с приготовленными Бессиными руками несложными, но очень вкусными закусками. Это, пожалуй, лучшее, что она могла бы сделать для меня в эти дни.
— Ты знаешь, — призналась она мне как-то перед сном, — честно говоря, я поначалу хотела отсюда сбежать.
— Прямо в лапы горилл, нанятых твоей разлюбезной мачехой? — саркастически уточнил я. — Ты по ним так соскучилась?
— Ну ведь они же не у входа сюда дежурят, — смущенно объяснила Бесси. — Как-нибудь запутала бы следы, уехала бы автостопом куда-нибудь подальше…
— Так что же не сбежала и не уехала? — усмехнулся я. — Меня теперь дома нет целыми днями, времени и возможностей у тебя уйма. Если сильно захотеть, то…
— А я больше не хочу, — перебила меня Бесси. — В том-то все и дело! Сначала я увлеклась этими учебниками и сама себе удивилась — я ведь никогда особенно не любила учиться! Хотя, может быть, это потому, что учителя мне в этих чертовых элитных школах попадались… одни козлы! Они, кроме кошельков родителей своих учеников, вообще больше ничего заметить не в состоянии. А теперь я сама хочу учиться.
— Ну что ж, поздравляю, — с улыбкой ответил я. — Знаешь, как говорят у нас в России? Ученье — свет. Ну, это в том смысле, что образование освещает тебе дорогу в жизни, и ты яснее видишь, в каком направлении и зачем тебе стоит идти.