Боец Круга Поединков
Шрифт:
Неужели ты надеешься на его помощь?
На его чувство собственности.
– Странно, - Лал произносила слова медленно и как-то грустно, - а я думала, что ты знаешь или хотя бы догадываешься. Ну что ж, в таком случае позволь представиться, - тут она, к очередной дозе моего изумления, театрально поклонилась.
– Я - Лал, Герцогиня Братства Кровавого Ветра и часть проклятия рода Арьеш.
Не удержавшись, я почесала в затылке и недоумённо посмотрела на неё.
– Ты реверанс забыла сделать, - вот, сразу видно, что я помаленьку оклёмываюсь.
– Какое ещё к чёртовой матери
– То, которое губило твой славный род на протяжение многих десятилетий, - слегка прищурившись, ответила вампирша, - или ты полагаешь, что твой предок сорвался со своего места и переехал сюда, в городок Роман просто так?
Повторно почесав в затылке, я ответила:
– А по-моему, в его земли пришла чума.
– Ах, так Винсент тебе кое-что рассказал, - презрительно фыркнув, Лал в кои-то веки перестала изображать из себя маятник и остановилась, - но я смотрю, не так-то много. Он ведь не упомянул, что именно мы, проклятье, убили твоих родителей?
Зима. Казалось, что за сотые доли секунды на Роман-Сити упала зима, тяжёлая, пустая, неподвижная и мертвенно-тихая. Её холодные когти игриво прошлись по поим нервам, пощекотали их окончания, а потом медленно погрузились в моё сердце, как погружаются в масло острые-острые ножи. Я ощущала всю её тяжесть, резко навалившуюся мне на душу, ощущала её дыхание, сливающееся с шумом моей собственной крови, но продолжала смотреть на вампиршу.
В голове, как противовес оледеневшему миру, мелькали мысли - яркие истерично кричащие вспышки белого света, быстро затмевающие друг друга. Лал - часть проклятья. Какого ещё к чертям собачьим проклятья?! Впрочем, неважно. Она сказала "мы". Таких как она много. Или несколько, и именно с ними она убила моих родителей. Убила. Моих. Родителей. Она, про других ничерта не знаю. Но это она. В том, что утро наполнилось вонью смерти - её вина. В том, что наша с Киа жизнь полетела к чёрту - её вина. В том, что я не помню ни маминого, ни папиного лица - её вина. Они мертвы. И она виновата.
Медленно, словно в трансе, я опустила взгляд расширившихся от изумления глаз к её туфлям. И память услужливо постелила на асфальт светлый ковёр из родительской спальни с кровавыми отпечатками обуви. Быть может, именно такой обуви. Быть может, именно этой.
– Как ты могла войти в нашу квартиру без приглашения?
– хрипло спросила я и услышала свой голос так, словно звучал он откуда-то из-за фонарного столба.
– Запомни, моя маленькая Кейни, - умудрённо вздохнула вампирша, - проклятие никогда не надо приглашать в дом. Оно всегда приходит само.
Я не могла пошевелиться, во все глаза глядя на неё и только на неё. Ничего больше не могло овладеть моим вниманием. Это она. Это она! Господи, как вдруг всё оказалось просто! Не надо никого искать - вот она, пришла, чтобы…
– Ты пришла убить меня?
– чуть хрипловато произнесла я. Голос против моей воли садился как долго проработавший аккумулятор.
– Да, - с лёгкой улыбкой, будто мы о чулках разговариваем, кивнула вампирша.
– Потом Киару. А когда будет достаточно много Силы - Винсента. И от рода Арьеш не останется ничего, кроме гниющих под землёй трупов. Мило,
Мило? Она почти всю мою семью покосила и отправила на кладбище - это мило?!!
– Ну ты и сука, - зло процедила я сквозь стиснутые зубы. Во мне нарастал знакомый шквал ярости, знакомая тень словно ползущие из-за горизонта грозовые тучи восставала во мне и окутывала рассудок. В таком состоянии я уделала по самое иго-го Тарка. Любопытно, а пройдут ли такие фокусы с Лал?
Рванувшись вперёд, я резко повернулась и, ухватив изумлённо вздрогнувшую вампиршу за руку, передала ей почти всю свою инерцию. Грохот и звон разбитой витрины подтвердили правильность моих расчётов.
Сигнализация заревела так, что спящий мегаполис вздрогнул напуганным зверьком. Стоя на усыпанном осколками стекла тротуаре, я еле сдерживала себя от желания последовать в окутанное мраком нутро магазина, минуя валяющиеся на витрине манекены в жёлтой одежде, и найти там Лал. Вот тогда ей точно не жить. Этой суке никогда и никак больше не жить, в этом я клянусь!
Но когда я сделала уже первый шаг вперёд, вампирша сама выплыла мне навстречу. Грациозно, будто чей-то выдох, она слега расставила кровоточащие руки и приподнялась в воздух. Она ещё и летает? Вы только посмотрите на этот дирижабль!
– Ты спустишься сама, или тебя камнями сбить?
– саркастично поинтересовалась я, запрокинув назад голову. Приятно было знать, что в некотором плане она мало отличалась от человека: осколки витрины изодрали ей одежду и оставили роскошные порезы на бледной коже, из которых проступала чёрная кровь.
А с другой стороны, и человека она сейчас напоминала меньше всего, странным образом утончившись и приобретя болезненный трупный оттенок, где в белом граничат друг с другом фиолетовый и зелёный. На каждом видном участке её тела очень чётко выступили лилово-синие жилы, и даже отсюда, снизу, мне было видно, как они сокращаются.
Неужто сейчас лопнет?
Так, как повернулась в воздухе вокруг своей оси Лал, покачиваются на висельнице покойники. Та же непринуждённость, те же грация и равновесие - точно как у Яхонта.
Яхонт…
Сделав шаг назад, я продолжила наблюдать за вампиршей.
Яхонт из Круга Поединков. Не-е-ет, Вэмпи из Круга Поединков.
– Спускайся, - никогда не думала, что мой голос может настолько дрожать от злости, - а иначе я сама тебя спущу.
Однако Лал опять повернулась в воздухе, склонив голову на бок и продолжая наблюдать за мной покрасневшими глазами. Её бы в петлю перевесить, а то как-то неестественно получается.
Прижавшись плечом к холодному и неимоверно пыльному столбу фонаря, я начала разуваться. Пальцы тряслись от злости и отказывались слушать, но я заставила себя всё сделать правильно и не загреметь при этом на асфальт. Мне давно уже хотелось драки, и не какой-нибудь, а именно с этой кровососущей тварью. Хотелось возить её мордой по асфальту и под конец прибить всю утреннюю городскую пыль дождём из её тухлой крови. Чёрная тень восставала во мне, позвякивая руками-лентами, и в своём диком танце выжимала из меня ярость подобно тому, как люди танцуют в кадках с виноградом и выжимают из него сок.