Боец невидимого фронта

Ильин Андрей

— Нежелательно на потом. Его именно теперь додавливать надо, пока он не очухался. Иначе все придется начинать сначала.

Это, конечно, верно, только для того, чтобы «додавить» объект, его надо как минимум найти. А как найти того, о ком никто ничего не знает?

— Может, попробовать взять его на провокацию?

— На какую?

— На серьезную, которую от него не смогут скрыть и которая заставит вылезти его из берлоги.

— Наезд на родственников?

— Жесткий наезд.

Собеседники поняли друг друга с полуслова. Когда не хочешь бегать за

«объектом», когда хочешь, чтобы он вышел на тебя сам, — организуй ему похороны. Близких ему людей — родителей, детей, в крайнем случае закадычных друзей. На похороны принято приезжать лично. Ну или хотя бы присылать телеграммы. По которым нетрудно установить местонахождение адресата.

— Мы отследили родственников. В наличии только тетки и двоюродные братья.

— А родители?

— Родители выехали в неизвестном направлении. Подстраховался «объект».

— Чем он может еще дорожить? Настолько, чтобы забыть об опасности.

— Больше не знаю.

— А я, кажется, знаю…

На следующий день на одном из предприятий, входящем в концерн, рванула цистерна с мазутом. Взрыв был несильным, но очень громким и дымным. Так, чтобы услышали и увидели все.

Черное облако, стелясь над землей, наползало на город.

— А дым-то ядовитый, сейчас накроет и — все, амба! — в нескольких людных местах громко заявили какие-то, которых никто не запомнил, мужики. — Я точно знаю, у меня там свояк работает.

Началась легкая паника.

Одновременно раздался звонок в местную телекомпанию,

— Вы там чего клювами щелкаете — у нас ЧП, которое на любой центральный канал толкнуть можно, если хорошо заснять.

Киношники помчались на пожар, на ходу прикидывая наиболее устрашающие ракурсы съемки.

По информационным каналам прошло сообщение о мощном взрыве, случившемся на одном из предприятий известного в стране консорциума… Кто-то из горожан не поленился обзвонить московские телеканалы и рассказать о страшной, сравнимой только с гибелью Помпеи, катастрофе, наблюдаемой им из окна своего дома. И даже, на всякий случай, попрощаться.

В дневных новостях дикторы упомянули о взрыве, заявив, что информация уточняется и что поводов для беспокойства нет.

Чего оказалось достаточно, чтобы о происшествии узнали все.

Провокация сработала.

Глава консорциума «Сибнефтепродукт» схватился за телефон.

— Что там у вас происходит?

— Мы же писали — загорелась цистерна с мазутом, но пожар уже потушен…

— Не держите меня за идиота — про просто взрыв мазута ТАСС не сообщает! Что у вас произошло? Какие убытки?.

— Я слышу его, — доложил Пятый, — записывайте номер…

Номер был длинным, потому что международным.

И начинался он кодом… Франции.

Глава консорциума «Сибнефтепродукт» отсиживался с комфортом, отсиживался на Лазурном побережье. Что даже и хорошо, потому что ощущение безопасности расслабляет, потому что умирать среди пальм и апельсиновых деревьев гораздо труднее, чем под родными березами.

— Вылетаете завтра. Путевки уже выкуплены. Из снаряжения с собой иметь…

Путевка

была в Италию, но этих туристов менее всего интересовали Колизей, падающие башни и каналы. Хотя осмотреть их по-быстрому пришлось, чтобы иметь представление о том, где они были и что видели, если дело дойдет до расспросов.

В Риме они взяли напрокат две машины и отправились на север Апеннинского полуострова. Индивидуальные туры хороши тем, что не привязывают туристов к месту. Сегодня можно осматривать достопримечательности Милана и Венеции, а завтра «заблудиться» и оказаться на территории сопредельной Франции.

Где снова взять напрокат машины, чтобы не отсвечивать итальянскими номерами. И добраться до Ниццы, от которой рукой подать до главной, интересующей «туристов» южноевропейской достопримечательности — небольшой, на берегу Средиземного моря, виллы, откуда два дня назад в Россию позвонил отдыхающий там от праведных трудов «новый русский».

В небольшом портовом городке русские туристы приобрели гидрокостюмы, акваланги, веревки и десять мешков с цементом. После чего, разделившись, разбрелись по небольшим частным гостиницам и кемпингам. В одном из которых взяли напрокат моторный катер.

Два дня они совершали дальние, миль на пятьдесят, морские прогулки, присматриваясь к местности,

— Левее десять, на пляже, старая весельная лодка.

— Вижу…

— Мостки, ширина метра полтора, до поверхности воды сантиметров семьдесят.

— Отметил…

— Пост охраны лево двадцать. Вон в той беседке…

В день накануне операции русские туристы, каждый в своей гостинице, отмечая какой-то праздник, хорошенько набрались спиртным, пошли спать покачиваясь и хватаясь за стенки номера, попросив не тревожить их до завтрака.

После чего, выждав час, незаметно покинули номера через окна, выходящие в густые заросли тропических насаждений. Проходящая вдоль берега моторка приняла экипаж на борт.

— Тебя видели?

— Конечно, видели. Все, кто надо, видел…

Взяв мористей, на предельных оборотах отмотали сорок восемь миль и, заглушив мотор, закачались на волне километрах в трех от берега.

— Давайте быстрее.

Торчать здесь долго было опасно — кто-нибудь мог, от доброты душевной, заметив неуправляемый катер, вызвать спасателей.

Быстро нацепили гидрокостюмы и акваланги, сбросили в воду большой резиновый герметичный мешок, объем и вес которого были рассчитаны так, чтобы обладать нулевой плавучестью, то есть не тонуть и не всплывать

— Ну, с богом, ребята!..

Первый пошел.

Второй пошел…

С тихим всплеском по очереди, с открытого в сторону моря борта сошли в воду. Закусили загубники.

Катер развернулся и на малых оборотах пошел обратно.

До места добирались долго, толкая впереди себя резиновый тюк. Иногда всплывали к поверхности моря, внимательно оглядываясь.

На берегу все было тихо.

Метрах в двустах от пляжа расплылись в стороны. Каждый под свои мостки.

Притаились, прислушались. В таких делах спешить — себе дороже.