Боевой Космос
Шрифт:
«Так где ты, Андрей Кедров?»
Глава 6
Черная бездна Космоса, усыпанная бриллиантовыми крупинками звезд, завораживала. Как завораживает почти человеческий, укрытый линзой, зрачок бластера. И чем больше смотришь в него, тем сильнее палец тянется к спусковому крючку. Так и Космос. Чем больше смотришь в него из кресла командира боевого звездолета, тем сильнее рука тянется к рычагу перехода в гиперпространство. Так и хочется дернуть его, бросить на обмотки нуль-континуум генератора максимальную энергию, которую только можно выжать с ядерного реактора и умчаться на тысячи световых лет. Вынырнуть… и вновь увидеть звезды. Вселенная
Рахад Виргул вздохнул и отогнал от себя философские мысли. Только не хватало, чтобы кроки застали врасплох командира объединенной группы звездолетов челов и фролов. Пять человских крейсера и четыре эсминца и точно такое же количество фроловских крейсеров и эсминцев вот уже четыре дня притаились в астероидном поясе Арбзира, который широким плотным поясом надежно укрыл в себе Матею – единственную планету фролов.
Задание было коротким и лаконичным – захватить новое оружие кроков, которое они испытывали в этом поясе. Оружие, которое тяжелым мечом может упасть на кроковскую чашу весов. Невидимых весов, беспрерывно, ежесекундно взвешивающих соотношение сил между двумя могущественными и непримиримыми цивилизациями. Цивилизации челов с их левосторонней закрученной спиралью ДНК и правосторонней цивилизацией кроков. Казалось бы, какая разница, в какую сторону закручена эта крохотулька, похожая на витую лестницу, диаметром в двадцать ангстрем – двадцать десятимиллионных частей миллиметра! Но эта крохотулька – фундамент всего животного. Именно по этой витой лестнице Жизнь упрямо карабкается наверх. Только у челов влево, а у кроков вправо. И получается, что две великие цивилизации все время оказываются друг к другу спиной. Какое уж тут сотрудничество, хоть бы уберечься от луча боевого лазера, направленного тебе в спину…
Пока весы застыли в хрупком, ненадежном равновесии, лишь чуть подрагивая время от времени – то челы, то кроки одерживали локальные победы, уничтожая звездолеты и военные базы друг друга.
А если теперь у кроков появится это чудо-оружие, способное проглотить, не поперхнувшись, целую планету? Такой «меч» на чаше весов способен не то, что перетянуть весы на свою сторону, а вообще выбросить чужую чашу в тартарары – забросить любую планету челов неизвестно куда, забросить одну без привычной ее грелки-звезды. А это смерть. Долгая, мучительная, на погружающейся в ледяной мрак абсолютного ноля планете.
Поэтому это оружие необходимо уничтожить или срочно сделать такое же… Да, короткие и лаконичные задания очень часто бывают трудными. Очень трудными, на грани невыполнимости.
«Но он это задание выполнит, как выполнял все остальные задания до этого. Разве он не Рахад Виргул? Генерал Рахад Виргул! Фу ты черт! Опять умудрился задуматься»! – командир отряда тряхнул головой.
– Саррад, что там?
– Пока спокойно, господин генерал, – мгновенно ответил командир крейсера полковник Саррад Бараштан.
«Да вижу, что спокойно. Уж лучше б было неспокойно. Лучше б появились эти кроки, чтобы заняться любимым, настоящим мужским делом – дракой с таким же сильным и умным врагом. Чтобы в ушах стоял вой сирены предупреждения лазерной атаки, чтобы бортовой компьютер коротко взлаивал: «Лазерная атака. Шестьдесят процентов повреждения головного защитного экрана». А ты, сцепив бы зубы ждал, когда закончится наведение твоего главного калибра на вражеский звездолет, а потом коротко, как хрустнув куриной косточкой в зубах, выплюнул бы: «Залп»! И с наслаждением через несколько секунд наблюдал бы, как очередной вражеский звездолет разваливает взрывом на куски. А потом возвратиться на базу, и ловить взгляды девушек смотрящих на тебя по-особенному – ты настоящий мужчина, твои руки только что убили десятки людей и поэтому вдвойне, нет, вдесятеро раз приятнее почувствовать эти руки на себе. И Эльдирва тоже так бы смотрела. Куда она денется от своей
Привычным, но всегда заставляющим холодеть нутро звуком завыла сирена датчика целостности пространства – кто-то, в радиусе не более светового часа вышел из гиперпространства.
«Ну, наконец-то! Всесильный Исам словно услышал меня», – Рахад Виргул впился в экран монитора, ожидая, когда на нем бортовой компьютер высветит обработанную информацию, поступившую к нему.
– Кроки! – выдохнуло сразу несколько людей.
«Ну а кто же здесь может еще лазить? Мы и фролы в засаде. Остаются кроки. Четвертого не дано».
А компьютер продолжал выстреливать на экран биты информации.
«Так, Четыре крейсера. Отлично. Шесть к одному. При таком раскладе и едва оперившийся юнец, только что окончивший академию, выиграет. Только теперь не спугнуть. Мне не четыре взрыва в Космосе нужны. Мне нужно их оружие».
– Четыре крейсера, – отчеканил второй пилот крейсера. – Удаление – двадцать пять световых минут.
«Эх, для залпа лазеров далеко, а чтобы подпрыгнуть к ним по гиперу, близко. Ошибка в прицеливании такая же, как и расстояние до них», – мозг генерала привычно и быстро «прокачивал» ситуацию с разных сторон. – Ничего, у нас восемнадцать кораблей. Количеством возьмем», – командир группы решительно нажал кнопку ближней космической связи.
– Всем. Говорит Главный. Работаем по первому сценарию. Номинал – двадцать пять. Дисперсия – тысяча. Прыжок через пять минут.
Тот час же перед ним на мониторе, почти одновременно вспыхнули восемнадцать зеленых кружков – восемнадцать командиров боевых кораблей, включая того, в котором находился он сам, сообщили, что они поняли приказ командира группы и приступили к его выполнению.
На восемнадцати звездолетах, каждый из которых был расположен около какого-нибудь астероида, чтобы не быть обнаруженным гравитационным датчиком, закипела невидимая работа. Штурманы на звездолетах или вторые пилоты на эсминцах быстро вводили в бортовые компьютеры своих кораблей необходимые данные – расстояние до цели и номинальное отклонение. В крейсере «Авангард» на котором находился Рахад Виргул и который в боевом распорядке имел номер один штурман в стандартную таблицу прицеливания, в ячейку номинального отклонения ввел ноль. Бортовой компьютер этого звездолета будет рассчитывать прыжок точно на двадцать пять световых минут.
На фроловском крейсере «Матея», значившимся в боевом распорядке под номером два, штурман ввел в аналогичную ячейку число плюс три тысячных. «Матея» будет программироваться на прыжок на одну трех тысячную световую секунду длиннее, чем номинальная – двадцать пять световых минут.
А в находящемся в какой-то тысяче километров от фроловского крейсера в человском эсминце «Прорыв», шедший третьим номером, второй пилот в эту же секунду ввел – минус три тысячных. Теоретически «Прорыв» не допрыгнет до кроков одну трех тысячную световой секунды – около тысячи километров.
Четвертый и пятый номера в ячейки номинальных отклонений ввели соответственно плюс четыре тысячных и минус четыре тысячных. Эти боевые машины должны оказаться впереди и сзади врага на расстоянии примерно тысяча двести километров.
И так далее, с шагом в двести километров челы и фролы будут выскакивать из гипера около их общего врага. Стратегия атаки была проста. Таким своеобразным веером компенсировались неизбежные ошибки в определении расстояния до кроковских звездолетов и в точности выхода из гиперпространства. Точные законы случайных отклонений выдавали число девятьсот девяносто девять – только один звездолет из тысячи вышел бы из «подвала» Вселенной, так иногда называли между собой пилоты гиперпространство, дальше, чем десять тысяч километров от кроков. Восемнадцать же звездолетов должны лечь в этот маленький кружок, радиусом в десять тысяч километров, как посланный опытной рукой шар в лузу.