Боевой круг
Шрифт:
— Нэк, ты поставил меня в неловкое положение.
— Позволь ей исполнить ее месть. Это будет справедливо.
— Я не могу этого сделать.
— Выходит, ты признаешь, что убил беззащитного? — сверкнула глазами на Нэка Вара.
— Да. И многих других тоже.
— Во имя мести! — выкрикнул Тил, будто подводя итог.
— Во имя мести.
У Нэка больше не было сил думать обо всем этом.
— Во имя мести, — повторила Вара, и тут же слезы покатились по ее щекам.
— Как бы то ни было, ты убил его в честном бою, — сказал Тил. — Ты думал, что мстишь… за ребенка Солы.
—
Нэк повернулся лицом к Варе:
— Иди же сюда, вдова. И ударь. Я не подниму оружия в свою защиту.
— Если ты его сейчас ударишь, — сказал Тил Варе, — то будешь повинна в таком же преступлении, за которое мстишь ему. Знай это сразу.
— Мне все равно, — сказала Вара.
— Постарайся его сначала понять — только после этого ты сможешь иметь хоть какие-то оправдания. Узнай его, и только потом суди.
— Кем бы он ни был, чего бы ни делал, он заплатит мне за то, что украл у меня! — воскликнула девушка.
— Тем не менее прислушайся к моим словам.
Вара разрыдалась, перемежая всхлипывания с ругательствами на китайском, отшвырнула в кусты свои фехтовальные палки. Она уже смирилась с неизбежным. Так же как и Нэк.
Глава четырнадцатая
— Ты хочешь, чтобы я это расплавил? — недоверчиво переспросил кузнец. — Но эта сталь сварена по рецептам Древних! Мой горн не сможет даже раскалить ее докрасна.
— Тогда отрежь меч, — сказал Нэк.
— Ты меня не понял. Для того чтобы хоть немного поцарапать этот металл, нужно алмазное сверло. У меня нет таких инструментов.
Нэк не сомневался в том, что кузнец сильно преувеличивает, потому что в Геликоне люди каким-то образом все-таки работали с этой сталью. Жители севера обладали большими знаниями о чудесах ушедшего мира Древних, чем кочевники. Здесь жили в отапливаемых домах, использовали в быту некоторые старинные машины, но, несмотря на это, испытывали просто благоговейный страх перед культурой Древних. Пробыв почти год в Геликоне, Нэк тоже так и не смог избавиться от подобного же трепета. Этот кузнец скорее всего просто суеверен, но как бы там ни было, желание Нэка исполнено быть не могло.
— Я должен избавиться от этого меча, — сказал Нэк.
Пока меч является продолжением его руки, он остается убийцей. Кто следующий падет его жертвой — Вара? Тил? Доктор Джонс? Меч должен быть удален с его руки.
Кузнец покачал головой:
— Я могу срезать с тебя меч. Но для этого тебе придется укоротить руку по локоть. После этого ты скорее всего умрешь, потому что в нашем городке нет необходимого медицинского оборудования для такой операции. Лучше тебе пойти и разыскать того, кто приделал тебе эту штуковину — пускай он теперь помогает тебе от нее избавляться.
— Но до этого человека нужно идти еще три тысячи миль.
— Значит, тебе придется потерпеть и походить с мечом еще немного.
В отчаянии Нэк взглянул на свою руку-меч. Блестящее лезвие уже стало его мукой, тяжесть клинка не позволяла ему ни на секунду забыть о случившемся и о своей вине.
Не
Кузнец проследил за его взглядом:
— Что, кочевники тоже знают толк в музыке?
— Это арфа! — воскликнул Нэк. — Ты делаешь арфы?
— Это не моя работа, — со смехом ответил кузнец и прошел в угол кузни, где бережно и с любовью взял в руки странный предмет.
— Это не арфа, разве ты не видишь — на ней нет струн. Но это тоже музыкальный инструмент. Это металлофон. Смотри — вот здесь колокольчики — четырнадцать пластинок разных, но строго подобранных размеров, каждая по своей ноте. Я выторговал его за сотню фунтов первоклассных скоб для срубов. Сам я играть на нем не умею, но толк в хорошей работе по металлу знаю! Не спрашивай меня, кто и когда сделал эту штуковину — скорее всего, он был изготовлен еще до Взрыва. Играть на нем нужно молоточком. Вот, послушай.
Рассказывая о своем сокровище, кузнец очень оживился. Он быстро сходил за маленьким деревянным молоточком, снова подхватил металлофон и тихонько ударил по нескольким пластинам инструмента по очереди. Звуки, поплывшие под крышей кузни, напоминали трели колокольчиков — непривычные для уха кочевника. От каждой пластинки исходил чистый долгий звон, радующий слух.
Нэк восторженно замер. Пение металлофона всколыхнуло в нем старые приятные воспоминания. Воспоминания о тех временах, когда он был известен не только своим умением владеть мечом, но и умением владеть голосом. Когда это было? Перед падением империи и во время последующих за этим ужасов. Тогда он пел для Нэки…
Сделать из своего меча плуг Нэку не удастся, это было ясно, но сама идея давала ключ к разрешению его беды. Ему не нужно было отрезать свое оружие — он мог просто мог лишить себя способности убивать людей. Сделать так, чтобы с помощью меча уже нельзя было драться.
— Этот металл и фон — прикрепи его к моему мечу так, чтобы было нельзя оторвать, — попросил он.
— К твоему мечу? Вот этот драгоценный инструмент? — ужас в голосе кузнеца был неподдельным.
— У меня есть, чем заплатить тебе. Что ты хочешь за свою работу?
— Я не отдам мой металлофон ни за что на свете, ни за какие деньги! Тем более тебе — дикарю без малейшего представления о культуре, — чтобы ты разбил его о первое же дерево? Ты что, не понял меня? Это же музыкальный инструмент!
— Я знаю, что такое музыка. Дай мне твой маленький молоток, я попробую играть.
— Я не позволю тебе даже встать рядом с такой редкостной древностью! Убирайся из моей лавки!