Боевой расчет
Шрифт:
– Да поняли, начальник! Как не понять? Все ништяк будет, не сомневайтесь! – послышалось из очереди.
– Что ж, посмотрим! А пока отдыхайте, до свидания, граждане!
Парфенов вышел, последними словами оградив Малого и Серого от неминуемой разборки из-за внеочередного и особенного обслуживания. Правда, при всей заполненности питейного заведения, к ним на свободные места так никто и не подсел, предпочитая стоя выпить свою порцию, не мараясь общением с людьми администрации, к числу которых сразу же были отнесены и Малой, и Серый. Друзья в одиночестве, под нехорошие взгляды соседей, провели в кафе назначенное им время.
Еле отсидев скучный фильм и выйдя из клуба, Большаков и Серов направились по указанному Парфеновым адресу. Сделали все, как тот приказал. Прошли переулком, зашли со стороны сада, через калитку. Из двора – в сени, оттуда в комнату. Там их встретил все тот же Семен Семенович:
– Прибыли?
– Как видите…
– Эксцессов в кафе не было после моего ухода?
– Чего? – не понял Малой.
– Эксцессов, ну происшествий, наездов на вас?
– Нет, этого не было. Но я больше не хотел бы просидеть несколько часов под взглядами тех, кто с удовольствием готов порвать тебя, как грелку. Ни за какое угощение не согласился бы, отвечаю!
– Ничего, все уже в прошлом! После фильма за вами никто не шел?
– Нет, – ответил на этот раз Серый, – я смотрел. Кругом пусто было. Основная толпа через сквер схлынула. Сюда пошли только мы двое.
– Хорошо, присаживайтесь к столу! Я сейчас!
Парфенов вышел, друзья присели к круглому, модному в пятидесятые годы столу, на такие же старые, но еще довольно крепкие стулья. Осмотрелись. Комната как комната. Телевизор на подставке, черно-белый, шифоньер с посудой, шкаф книжный с ворохом журналов на полках, платяной шкаф, трехстворчатый. Выцветшие искусственные ковры на полу и стенах, наглухо зашторенные темными портьерами окна. Вот и весь интерьер.
– Кажись, начинается, Малой! – скорее выдохнул, чем сказал Серов.
– Похоже на то! – согласился Большаков.
– Ну и то дело, быстрее начнем, быстрее закончим.
– Это смотря чего.
– Да какая теперь разница?
– Ты прав, Серый, теперь уже никакой!
В комнату вошел Парфенов.
– О чем воркуете, голубки?
– Мастер, ты хоть и начальник, но за базаром следи. Что, перед тобой пидоры, что ли, голубками нас называть?
– Ну извините, не так выразился, так о чем вели разговор?
– Да так, о своем!
– Ну-ну, ладно, – он присел на третий стул и очутился как бы посередине.
Мастер вытащил из кармана пиджака свернутую трубкой кальку, развернул ее, закрепив углы кнопками. На кальке просматривался какой-то план, стрелки, обозначения цветными карандашами.
– Так, други вы мои хорошие. Слушайте теперь внимательно. Через два дня вы должны покинуть Верхотурск.
Малой с Серым переглянулись.
– Так срочно?
– Да! Так срочно!
– Но мы же даже уволиться не успеем при всем нашем желании.
– Успеете. Сценарий таков. Вот тебе, Серый, телеграмма – сын попал в аварию, находится в реанимации, требуется твое срочное присутствие, – Парфенов передал побледневшему вдруг Ивану Серову казенный бланк с печатями и штампами.
– Андрюха, сын, – прошептал Серый, – в аварию?.. Как же…
– Не суетись, Серый! Бумага – лажа. Ничего с твоим сыном не случилось. Но по этой телеграмме тебя завтра же должны отпустить в отпуск по семейным обстоятельствам.
Серый покачал головой:
– Ну ты даешь, начальник! За такие шуточки знаешь что можно получить? Перо под ребро! Без базара! Не шути так больше никогда!
– Ну ладно! Ты же с семьей не живешь, пацана-то, наверное, и не помнишь, кто ж знал, что так воспримешь? Но в любом случае извини!
– Проехали! Что дальше?
– Дальше берешь расчет и билет в кассе до своего родного Бородина. Поезд отправляется в 0.40. Садишься в плацкартный вагон и едешь, ничем к себе внимания не привлекая. А потом, через три с небольшим часа, выйдешь в тамбур.
– Для чего?
– Смотри на план, красным карандашом отмечена железнодорожная ветка, вот Верхотурск, вот Бородино, синим отмечена река Грава, на пересечении ветки с рекой – мост. Сразу за мостом, если двигаться в сторону Бородина, железка делает крутой поворот вправо, а потому машинист перед мостом резко сбрасывает скорость и состав идет медленно, можно свободно сойти с поезда. Так вот, перед самым мостом выходишь в тамбур и прыгаешь. Откос там пологий, если споткнешься, то скатишься, как шар…
– А дверь? Она же будет закрыта.
– Молодец, Серый, вижу, думаешь о деле! На, держи, это стандартный железнодорожный ключ, он ко всем дверям подходит в вагоне, проверено.
Парфенов передал специальный ключ Серову.
– Понял! – пряча ключ, сказал Серый.
– С этим ясно? Как состав уйдет за поворот, пойдешь под мост. Там тебя будет ждать моторная лодка. Лодочник доставит куда надо. С ним разговоров не пытайся заводить. Бесполезно, малый глухонемой! Все уяснил, Серый?
– Все!
– Тогда с утра официально получишь телеграмму, в контору, и… в путь!
– Ясно!
– Теперь с тобой, Малой! Послезавтра на карьере будут выдавать зарплату. Тебе не закроют несколько нарядов, якобы по ошибке, и начислят копейки. Ты, естественно, возмутишься, наедешь на мастера, пойдешь разбираться в отдел труда и зарплаты конторы. Короче, поднимешь шум. Типа: «на херу я видал горбиться здесь за гроши», обвинишь конторщиков в махинациях, ну и так далее. В результате – заявление об увольнении на стол и в барак. А ночью идешь на станцию, туда, где формируются товарняки. На крайнем пути будет стоять состав с древесиной. В нем и теряешься. Не опоздай, отправление состава в 23.40. А дальше по схеме Серого. Тот же мост, та же лодка, тот же глухонемой и место, где вы встретитесь. Это все, что вам на данном этапе надо знать. Какие вопросы по процессу ухода из Верхотурска?
– Да все вроде ясно.
– Хорошо! Теперь последнее. И касается оно тебя, Серый. До меня дошли слухи, что ты с Ксюшей-путаной шуры-муры завел. Это правда?
– А че, нельзя? – вдруг окрысился Серов. – Мне, коль под дело подписался, и бабу иметь нельзя?
– Ну почему нельзя? Можно! Если только ты не посвящаешь ее в свои ближайшие планы. А это проверить невозможно, Серый!
– Ни о каких планах меж нас разговора не было!
– Точно?
– В натуре!
– Смотри, а то и дело спалишь, а значит, погубишь себя с дружком и девку подставишь под нож острый! – жестко сказал Парфенов.