Боевой Топор [Искупление Путника]
Шрифт:
Увидев Аксиса, Борнхелд насмешливо произнес:
— Надеюсь, Боевой Топор, мои топороносцы не понесут больших потерь при переходе до Горкентауна.
Лицо Аксиса стало мрачнее грозовой тучи, но он сдержался и ответил не менее ядовито:
— Если ты и дальше станешь держаться за женскую юбку, то мои топороносцы тебе не понадобятся. Боюсь, у тебя даже не останется времени, чтобы напоить лошадь.
— Зря тревожишься, я за ней присмотрю, ведь теперь у меня кобыла из конюшни наместника Скарабоста. Такая чистокровная лошадь тебе и не снилась, — Борнхелд похлопал Фарадей
Фарадей побелела от гнева. Плохо соображая, что делает, она ударила лошадь ногой. От неожиданности лошадь заржала и шарахнулась в сторону, отшвырнув Борнхелда. Окинув герцога победоносно-мстительным взглядом, Фарадей, постаравшись вложить в свой голос сочувствие и тревогу, громко воскликнула:
— Борнхелд!
Однако герцог не пострадал, хотя и грохнулся на булыжники. Поднявшись на ноги и заметив, что Фарадей недоуменно разводит руками, он покровительственно сказал:
— Ничего страшного, дорогая. Когда мы поженимся, я научу тебя управлять конем, даже самым норовистым, — герцог решил, что виной всему лошадь.
Боевой Топор усмехнулся. Он один заметил реакцию униженной Фарадей и в душе похвалил строптивую девушку. Взглянув на извалявшегося в пыли Борнхелда, он насмешливо произнес:
— Когда вернешься из Горкентауна, попроси Фарадей научить тебя крепко стоять на ногах. Упавший на ровном месте солдат — жалкое зрелище.
Борнхелд переменился в лице и зло процедил:
— Жду тебя в Горкентауне.
Оставив за собой последнее слово, герцог подошел к Фарадей, похлопал ее по руке и, развернувшись, направился во дворец.
Приняв в перепалке сторону Аксиса, Фарадей все же неодобрительно повела головой, подивившись непримиримой вражде между братьями.
Во дворе появился Джейм.
— Счастливого пути, Боевой Топор, — сказал он, приблизившись к Аксису. — Постарайся найти ответы на все вопросы. И помни о своем обещании.
Аксис нахмурился. В холодных синих глазах блеснула молния и мгновенно потухла. На этот раз он быстро справился с раздражением, вызванным лишним напоминанием о необходимости подчинить топороносцев ненавистному Борнхелду. Аксис приложил руку к груди, склонил голову. Затем, взглянув на Брата-Наставника, произнес:
— Широкой борозды, глубокой борозды, отец.
— Широкой и глубокой, — подхватил Джейм. — Да не оставит тебя Артор своей милостью, сын мой.
Аксис развернул боевого коня и во весь голос крикнул:
— Вы готовы, топороносцы?
— Готовы следовать за тобой, Боевой Топор, — раздался дружных хор голосов, заполнивший своим громким звучанием не только дворцовый двор, но и близлежащие улицы.
— Тогда в путь! — провозгласил Аксис.
На этот раз ему ответил цокот двадцати тысяч копыт, поднявший с городских крыш потревоженных ястребов и орлов.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
По равнине Тэар
Эмбет не раз приходилось слышать истории о невероятной выносливости воинов Сенешаля, но она искренне полагала, что все это досужие россказни, придуманные самими топороносцами, любителями
Эмбет негодовала: к чему такая спешка? День-другой ничего не значит. Так нет же, изволь мучиться! Эмбет еле держалась в седле. Она видела, устали и Мерлион с Фарадей, а на служанок и вовсе было жалко смотреть, хотя ни одна из них, вопреки мрачному предсказанию Аксиса, не упала в подвернувшуюся канаву.
Эмбет оглянулась. Леди Мерлион выглядела угрюмой, видно, в очередной раз ругая в душе графа Айсенда, отправившего ее с дочерью в Арсен в сопровождении мужиковатых топороносцев, чей грубый неотесанный командир нисколько не считается с тем, что вместе с солдатами путешествуют женщины. Фарадей держалась в седле уверенней. Она заплела волосы в косу и сменила длинную амазонку на короткую юбку с разрезами и теперь сидела на лошади верхом, по-мужски. Увидев дочь в новом наряде, леди Мерлион пришла в ужас, но Фарадей быстро нашлась, ответив, что юбка с разрезами не большая вольность, чем платье с глубоким вырезом.
Позади женщин ехал брат Гилберт. Он был, как всегда, задумчив. «Видимо, размышляет о данном ему поручении» — решила Эмбет, поежившись. Мысль о башне Безмолвной Женщины привела ее в трепет, но ненадолго: леди Тэар вспомнила об увязавшейся за людьми белой кошке. Эта кошка на каждом привале неотступно следовала за Аксисом, а утром всякий раз пропадала. Куда она девается днем? Верно, прячется средь поклажи какой-нибудь вьючной лошади.
Эмбет придержала лошадь.
— В пятистах пейсах от нас ложбина, — сказала она, когда с ней поравнялись другие женщины. — Возможно, Боевой Топор вспомнит о нас и сделает в ложбине привал, — Эмбет посмотрела вперед. Вдали за вереницей топороносцев маячила спина Аксиса, сидевшего на сером в яблоках жеребце.
— Зря надеешься, — буркнула Мерлион. Ее волосы растрепались, а лицо приобрело бледно-землистый цвет. — Этот Боевой Топор с женщинами не считается. Мои служанки настолько устают за день, что на привале от них почти никакого толку.
— Но мы же не на увеселительной прогулке, мама, — возразила Фарадей. — Боевой Топор ведет колонну походным маршем.
— Он мог бы вспомнить о женщинах, — в сердцах ответила Мерлион, — но нас он просто не замечает.
Действительно, Аксис словно забыл о женщинах и даже на привалах не уделял им внимания, то беседуя с офицерами, то перешучиваясь с солдатами у бивачных костров. Палатки женщин он обходил стороной, а сами женщины не смели отойти от своих убежищ: высокородные дамы — из чувства собственного достоинства, а служанки по более прозаичной причине — с них не спускала глаз Мерлион.
Разговор женщин прервал всадник, отделившийся от колонны и направлявшийся им навстречу.
— Тимозел! — радостно воскликнула Эмбет. За все пять дней путешествия она видела сына лишь мельком.