Боевой жрец

Александров Алексей

– Что это нашло на Хеймнара?
– отстраненно поинтересовался Лим, убирая дубинку.
– Мы шли на кухню, думали стрясти с повара квест и чего-нибудь съестного, а тут он выскакивает и атакует нас.

– Меня он и вовсе убил, пока я спал, - заметил я.

– А мне пятый уровень дали, - порадовался Робур.
– Может еще разок его завалим?

Он воинственно взмахнул своей дубинкой послушника. Надо отметить, Клаус подобрал минотавру оружие точно под размер. Его дубинка послушника была раза в два больше чем наши с Лимом, хотя на этом различия и заканчивались.

–

Одержимость с него спала и за его убийство мы получим не опыт, а проблемы со стражей монастыря, - рационально заметил Лим.
– А вон и он сам идет! Да убери ты оружие, Роб, у него жизнь и бодрость в красной зоне. Тук, тебе тоже стоит подлечиться.

Хеймнар и вправду подходил к нам с некоторой опаской, но агрессии не проявлял.

– Ты как?
– участливо спросил Лим.

– Нормально. А что вообще произошло?

– Ты ничего не помнишь?
– заинтересовался Робур.

– Как ты меня приложил по голове - помню, - недовольно заметил Хеймнар, потирая лоб.
– А до этого все как в тумане. Я вообще-то у себя спал...

Мы переглянулись. Всем нам сразу пришла на ум одна и та же мысль странного поведения Хеймнара - синдром Крэма. Все симптомы налицо. Так вот как это происходит в игре! Интересно, а если бы приступ у Хеймнара не прошел, то он бы и с респа пришел одержимым?

Синдром Крэма - наше проклятье, плата за то, что уцелели в войне. Он главная причина почему ветеранов Войны Первого Контакта держали в строгой изоляции. А ведь так даже с самыми опасными преступниками уже давно не поступают! Это сделали не из-за наших мелких чудачеств, нет. Приступы странного, внезапного помешательства - вот истинное проклятье носителей синдрома Крэма. Живет себе такой ветеран тихо, мирно. Но в один прекрасный день у него что-то переклинивает в голове. Что происходит дальше? Разное. От банального убийства или крупномасштабного теракта, до полноценной партизанской войны. Приступ мог быть очень коротким, так что никому не успеешь навредить, а мог длиться несколько дней подряд.

Робур зло сплюнул на пол.

– Им было мало запихнуть нас в игру, они еще и сделали нас ее частью, квестом, - озвучил он наши общие мысли.

– Хорошо, что смерть здесь не настоящая, - поежился я.

Погибнуть после Нового дома от рук такого же ветерана - это была бы чертовски несправедливая смерть. Я, конечно, всегда мечтал умереть в собственной постели в объятьях юной красотки, но никак не раньше восьмидесяти лет. Да и красотка в этот раз была всего лишь сном.

Солнце бодро поднималась над стенами монастыря, освещая двор. Никак не могу привыкнуть к быстротечности дня и ночи этого игрового мира.

Монастырь просыпался после ночного отдыха. Про недавний набат никто и не вспоминал. Никто даже не подошел к нам поинтересоваться, а что, собственно говоря, произошло? Мимо нас протопали сменившиеся стражники. С кухни повеяло аппетитным дымком.

Я покосился в сторону своей кельи, но спать уже категорически не хотелось. Хеймнар полностью выбил из меня сон.

Между тем внимание Лима привлекла моя нетипичная для послушников одежда.

– Тук, а где ты раздобыл нормальное снаряжение?
– спросил

он, просто пожирая завистливым взглядом мои сапоги. Похоже, сандалии послушника достали не только меня. Это вон Робуру хорошо, для копыт сандалии не предусмотрены. Интересно, а что у минотавров вместо них? Неужели подковы?

– На пятом уровне дали, после тренировки с мастером Коном.

– О, а мы как раз пятерку взяли на Хеймнаре, - обрадовался Робур.
– Без обид.

– Да ладно, чего уж там, - махнул рукой бывший одержимый.
– И это, Тук, ты меня извини. Я тут глянул логи, похоже тебе крупно досталось.

– Забей, раз это приступ, то от тебя тут мало что зависело. Я сам виноват, надо было на ночь запираться. Подзабыл как-то за четыре года заточения для чего нужен засов на дверях.

Еще раз извинившись, Хеймнар широко зевнул и ушел к себе, досыпать.

Склонив голову, Робур поскреб ногтями рог, решая неожиданно сложную дилемму.

– В столовку или к мастеру наставнику?
– спросил он, повернувшись к Лиму.
– Хочу себе такие же прикольные штанишки. Только гульфик мне надо больше... гораздо больше.

– Не льсти себе, Роб. Будь твои фантазии правдой, ты не заимел бы такие ветвистые рога, - осклабился Лим.

– Они вовсе не ветвистые. И вообще, зависть - плохое чувство, - проворчал минотавр. Шуточки на тему выбора расы ему уже порядком поднадоели.
– Так куда пойдем: за пищей духовной или телесной?

– Давай к наставнику, - Лим кивнул в сторону тренировочной площадки.

– Тогда я с вами!
– вскинулся я.
– А потом предлагаю сходить в одно интересное место. Ловите описание задания.

Соваться в подвалы в одиночку после недавнего фиаско мне резко расхотелось. К тому же Бог любит большие батальоны. Впрочем, артиллерия и авиация любят их больше и гораздо изощреннее. Особенно если подловят на марше...

Вольготно развалившись на травке, я хрустел последним из оставшихся у меня яблок.

Бесконечно можно смотреть на три вещи: как горит огонь, как течет вода и как работают другие люди. Следуя этому постулату, идеальным объектом наблюдения является пожар. Но смотреть, как мастер Кон гоняет по тренировочному полю Робура и Лима, тоже было забавно. Особенно когда дело дошло до Робура. Здоровый минотавр возвышался над маленьким монахом на добрые полкорпуса, но это не помогло ему избежать скорого поцелуя с землей тренировочного поля. Кон играючи уходил от размашистых, но неуклюжих ударов минотавра, а его дубинка всегда находила цель. Провозился он несколько дольше, чем с Лимом, но итог оказался таким же.

Но вот, наконец, уставшие Робур и Лим закрыли квест и, выслушав нотацию "вера не замена доспехам", получили направление к Клаусу. Лезть с советами в плане выбора навыков я к парням не стал. Ничего личного - обычный расчет. А вдруг Кон выдаст им ту же ауру. А зачем нам сразу три такие ауры в группе, если работать будет только одна, наиболее прокаченная? У них есть своя голова на плечах, вот пусть сами и решают.

К интенданту Лим и Робур чуть ли не в припрыжку побежали. Я на склад лезть не стал, решив подождать их у входа.