Боевой жрец
Шрифт:
Я задумался. Разрушителем мне быть не хотелось, но на творца я точно не тяну.
– Не знаю.
– Это хорошо!
– старый паладин неожиданно тепло улыбнулся, а я замер, изучая очередное сообщение системы.
Вам предложен обет "Защита невинных душ".
Оберегайте законопослушных жителей Броселианда от произвола извечных. Защищайте их жизни и имущество.
Срок обета: неизвестно. Награда: неизвестно. Штраф за провал: неизвестно.
Замечательно! Чувствую себя человеком, покупающим кота в мешке. А штраф за отказ тоже неизвестен или его действительно
Тяжело вздохнув, принимаю задание... обет. Буду отыгрывать роль защитника слабых и угнетенных. Супергерой, блин. Осталось раздобыть обтягивающий костюм и красные трусы. Как же без них? Гоблинов вон уже защитил разок. В благодарность меня зеленокожие едва не женили, потом чуть не прибили, а после одна крылатая валькирия доделала таки то, что не смогли коротышки. Воистину, добрые дела наказуемы. И снова те же грабли! Да, вот такой я дурак. Чувствую, пора привыкать к метке убийцы игроков и изучать местные леса на предмет ухода от погонь.
Когда подуставший от рассказов паладин начал клевать носом, я понял, что пора уходить.
Стоял поздний вечер. Солнце почти скрылось за горизонтом. Хорошо, что игровые ночи довольно светлые. Не белые, как в моем родном Питере, но тоже ничего. Видимость падает, но даже без источника света вполне комфортно можно передвигаться и даже охотиться на монстров.
Сверившись с картой, и убедившись в правильности выбранного направления, я прошел через кладбище и выбрался на дорогу. Надеюсь, в это раз поход к Лавене будет более успешным. Надо только не забывать следить за небом. Так, на всякий случай.
Ночной марш мне неожиданно понравился. А что? Темноты я никогда не боялся. Не жарко, тихо, валькирии всякие не нападают. Правда несколько раз у меня возникало стойкое ощущение, что из леса за мной кто-то наблюдает. Дикие животные или еще кто, не знаю. Но нападать неведомые сталкеры не стали. А я приключений и не искал. Я вообще их не особо ищу, сами находят.
Где-то к середине ночи я добрался до места дневной схватки с валькирией. Узнать его было просто: дальше карта показывала неисследованную территорию. Вернее, она ничего не показывала, одну сплошную белизну.
Сделав короткий привал, молния не бьет в одно место дважды, если это не молниеотвод, я продолжил путь.
Ночь прошла как-то незаметно и без приключений. Небо на востоке стало розоветь, предвещая скорый рассвет. Долгая пешая прогулка меня не только не утомила, а наоборот, взбодрила. Да и желанная цель - столица провинции, с каждым шагом становилась все ближе.
Моя настойчивость не осталось без награды. Дорога сделала очередной поворот, лес закончился, а я оказался на берегу утонувшей в белом тумане реки. Дорога здесь обрывалась. Моста или какой-либо иной переправы видно не было. Даже противоположный берег реки скрылся за молочной пеленой тумана. Если речка небольшая, то можно попробовать ее просто переплыть. А если огромная?
Я спустился к пляжу, присел на корточки и попробовал ладонью воду. Холодная.
Рядом с канатом отыскался небольшой колокол. Вот и средства вызова местного водного такси. Я потянулся было к колоколу, но тут вспомнил, что последние деньги оставил еще вчера в трактире. Сомнительно, что переправа бесплатна. Хотя, у меня есть пара серебряных вещиц с медведицы, серебра в них на десяток монет. Может паромщик согласится на бартер?
Я позвонил в колокол. Подождал немного. Не дождался никакой реакции и вновь потянулся к нему. Рука уже сжала тонкий кожаный шнурок, привязанный к билу, когда канат дернулся, натянулся, заскрипел.
Через некоторое время из тумана вынырнул паром - обычный плот из необтесанных бревен. Дюжий паромщик бодро крутил ворот, приводивший данное плавсредство в движение. Когда паром стукнулся о пирс, паромщик отпустил ворот и смерил меня равнодушным взглядом.
– Пять серебрушек с человека, десять с лошади, - позевывая сообщил он.
– Деньги вперед, а то знаю я вас извечных. Ты один тут что ли?
– Это возьмешь в уплату?
– я продемонстрировал серебряный кубок.
– Маловато будет, да и вона он какой гнутый, - с сомнением заметил паромщик.
– Эй, в нем серебра одним весом монет на двадцать. А может и больше.
– Где тут двадцать! Десятка, не больше. Да и торговец не по весу его купит.
– Ничего другого у меня нет, - отрезал я. Вообще-то в инвентаре была еще серебряная ложка, но во мне взыграла доселе дремавшая патологическая бережливость, граничащая с жадностью. Местные неписи настоящие вымогатели!
– Что, совсем ничего?
– не поверил паромщик и сокрушенно вздохнул: - Эх, сгубит меня моя доброта. Залезай.
Второго приглашения не потребовалось, отдав оговоренную плату, я шагнул на плот, который оказался на удивление большим. Как-то с берега это не заметно.
Поплевав на руки, паромщик взялся за ворот. Канат снова натянулся, плот дернулся и отправился в путь по своему извечному маршруту от одного берега к другому.
– В Лавену идешь, извечный?
– поинтересовался паромщик, не прерывая своего монотонного занятия.
– Да, - не стал отрицать я.
– В последние дни в город много ваших идет. Вчера почитай человек двадцать перевез. Умаялся вконец. Да ночью еще двоих. Орк да маг эльфийский. Странные. Все у меня про какую-то валькирию выспрашивали.
– Я навострил уши, не о моей ли недавней знакомой тут речь? Интуиция подсказывает, что ищут Ильматаарр явно не поклонники ее стройных ножек. Паромщик между тем продолжил свой рассказ: - Не переправлялась ли она на другой берег. А мне почем знать? Валькириям паром не нужен, у них крылья есть. Вчера вечером одна такая прямо с обрыва вниз сиганула, да над рекой пропарила, даже ножки не замочила.
– Он осекся и хлопнул себя ладонью по лбу.
– Вот я дурак. Они же наверняка ее и искали!