Боевые паруса. На абордаж!
Шрифт:
– Я…
– Вот именно! И у тебя еще хватило наглости прийти в мой дом!
Но руки опустила. Руфина вздохнула. И правда, здесь ей делать уже нечего.
– Я твоя подруга. Как бы дело ни поворачивалось, это так. Помни это. А пришла я, и верно, зря…
Повернулась – и была поймана за разрезной рукав.
– Стой-ка! Подруга, говоришь? Так выбирай! Я или он.
– Что?
– Выбирай. Я теперь же велю принести Святое Писание, и ты на нем поклянешься, что не выйдешь замуж за дона Диего де Эспиносу!
Вот как ей мало надо. Рука поверх
Когда Руфина вышла, появился муж. Слушал. Теперь он всегда будет слушать. Говорит, это не вопрос доверия, а самый простой и точный способ знать, что вовсе не отменяет разговора. У мужа и жены уши разные, и слышат очень розно. Кто не верит, может спросить любую замужнюю даму.
– Ну? – спрашивает. Не только про разговор с подругой. Еще и про визит в Академию.
– Не получилось. Невеста его противоядиями поит. Ничего, больше не будет, – сказала Ана. – Я с нее клятву взяла.
Гаспар кивнул. Откуда ему знать, что любое зелье от доньи Бланки не минует Диего. Только теперь попадет к нему через другие руки. Руки спасительницы, перед великодушным сердцем которой его будет терзать вина. Укрепленная тем, что его, неподсудного убийцу, прогонит невеста. Куда он теперь денется?
– Но в Академию больше – ни ногой, – продолжил муж, – Диего я займусь сам. Есть люди… Дороги и переборчивы. Но деньги у меня есть, да и водится он с колдуньей.
Ана побелела.
– Ты что?
Ана молчит. Мысли не приходят. А счастье, купленное родной кровью, уходит.
– Еще один раз, – Ана наконец собралась с мыслями, – иначе Диего на меня подумает. А лучше – два-три. И все.
Муж внимательно посмотрел в глаза. Которые сегодня много плакали – и искренне, и притворно – и немало смеялись, теперь же холодны и спокойны. Ненадолго, конечно. Женщины вообще непостоянны. А уж в невзгодах, так и вовсе…
– Вопрос чести, – цедит Гаспар, – верно. Но ты же будешь видеть… его.
– Буду. Переживу. Это ведь ненадолго.
– Тебе придется с ним говорить. Возможно – принять объяснения. Еще раз повторяю – принять. И не пытаться растерзать на месте.
– Приму. Я буду очень спокойная, муж мой. Ради сына.
Гаспар медленно наклоняет голову. Быть по сему. Отлично! Яд у нее остался. Вот только выпить цикуту доведется вовсе не Диего, которого она предупредит. А от любых убийц со шпагами дон Терновник отобьется!
История четырнадцатая,
об адмирале, убийце, пыточном застенке и выборе дона Хорхе де Теруана
Он – шестой. Последней надеждой сделать дело пусть не тихо, но аккуратно, был пятый.
Наблюдение – неприметная девчонка с полной корзинкой свежей рыбы – подает знак. Объект близко! Значит, у всех не заладилось. Шестой не знает, что команда эспадачинов первого
Объект показался, но в неудобной позиции – вокруг шестеро стражников. Два бездоспешных тела мушкет пробьет – но на младшем алькальде очень может быть кольчуга. На стражах вовсе железные нагрудники. Древняя дрянь из городского арсенала не удержит тяжелую мушкетную пулю, но не даст ей убить второго.
Шестой набрал в грудь побольше воздуха. Задержал дыхание и принялся наводить мушкет. Стрелять решил в грудь – лишний шанс повредить бумаги. Вот строй чуть открылся… Палец нажал на спуск, но лишь сухой стук осекшегося курка разорвал воздух. Порт! И воздух влажный после дождя. Отсюда и осечка. Пришлось обновить затравку на полке, снова взвести курок.
Объект уже говорит с адмиралом, теперь речь идет не о практической пользе от убийства, лишь о чести Гардуны. Орден выполнит заказ. Точней, три заказа: свой и два чужих. Кто-то получит шальные деньги, не работая… Что ж, это можно считать милостыней – или задатком для тех, кто, быть может, со временем достигнет должной сноровки и получит предложение о вступлении. Могут и не пожадничать: сейчас цель любому эспадачину встанет слишком дорого. Севильскому командорству, и то придется залечь на дно. Целиком, и не меньше, чем на месяц.
Объект лезет за пазуху. Палец выбирает холостой ход.
– Адмирал! На крыше!
Рука Шестого не дрогнула. Зато адмирал сделал шаг вперед – чтобы лучше видеть…
Судейский, несмотря на широкий зеленый наряд, выглядит не шутом, а священником. Суров и решителен. Конечно, не всякий день в Севильский порт приходит главный корсар короля. И все же…
– В чем дело, сеньор?
– В этом пакете. Я должен передать его вам.
Антонио де Исаси не протянул руки. И порученцу не кивнул.
– Что это?
– Последний доклад известного вам рыцаря Калатравы. Ради того…
– Что с ним? – адмирал подскочил, ухватил за плечи немаленького ростом судью. – Что с Луисом?
– Убит третьего дня. Передал…
– Адмирал! На крыше!
Дон Антонио шагнул вперед, неуклюже становясь между выстрелом и действительной целью. Тут судья ему под ноги и подкатился. Как раз вовремя – над крышей недалекого склада полыхнуло, донеслись удар выстрела и свист тяжелой пули. Только тут моряки и стражники опомнились и принялись: одни – закрывать адмирала, другие – ловить несостоявшегося убийцу.