Боевые псы Одиума
Шрифт:
Однако Бунтарь промолчал. Но не потому, что вдруг расхотел благодарить бывшего компаньона. Просто говорить с ним сейчас о чем-либо было очень сложно.
Понурив голову, Брайан продолжал сидеть в кабине и отрешенно пялиться на погасший пульт управления. Издали и впрямь казалось, что в пилотском кресле находится не живой человек, а мертвец. Но вблизи было заметно, как по лицу Макдугала стекают струи пота, а грудь вздымается от частого дыхания. Походило на то, что от пережитого шока банкир впал в прострацию и временно утратил связь с реальностью. Неудивительно, если после столь бурной ночи Брайану потребуется
Так и не сумев привлечь внимание пилота, Бунтарь поблагодарил его мысленно. Что ж, впредь Макдугал будет осмотрительнее подбирать себе компаньонов. Впрочем, как и превенторы, они тоже почерпнули немало полезного опыта из сотрудничества с деловыми людьми Одиума…
Глава девятая
Район, отведенный под гетто Последних конфедератов, оказался на поверку гораздо больше, чем он представлялся превенторам после изучения карты города. Однако беглецам требовалось добраться до церкви Приюта Изгнанников к рассвету, а иначе пришлось бы подыскивать себе на день какой-нибудь другой временный приют.
Бунтарь не собирался рисковать, бегая днем с заложником по людным улицам. Конечно, ночью это занятие тоже являлось далеко не безопасным. Если верить всезнающему Эй-Нету, криминальная обстановка в гетто была настолько неспокойной, что даже полицейские предпочитали не соваться сюда по ночам без надобности. Но в этом и заключалось для беглецов преимущество: куда проще разминуться на темных улицах с местными головорезами, которые тебя не ищут, нежели при свете дня шарахаться от них и от копов.
Время, когда превенторы спустились с крыши и двинули к церкви (находясь наверху, Бунтарь сумел рассмотреть вдалеке остроконечный церковный шпиль), тоже благоволило забредшим в гетто чужакам. Четыре пополуночи – в этот час даже самые стойкие ночные хищники уже расползаются по норам. Беглецы обошли стороной две вовремя замеченные шумные компании, перебежали по неосвещенным участкам полдесятка широких улиц и наткнулись по неосторожности на нескольких бродяг, что спали в темных переулках прямо на асфальте. Эти обитатели гетто были уже не столь опасны, хотя первый из них, напугавший Невидимку, а затем изрядно перетрусивший сам, чуть было не получил от нее мечом по голове. Часа через полтора похитители и заложник добрались без особых происшествий до церковной площади – самой маленькой из трех имевшихся в этом районе площадей.
Площадь была освещена единственным фонарем, стоящим у входа в церковь. И хоть вялые отзвуки жизни ночного гетто еще доносились досюда, на площади не наблюдалось ни одного человека. Бунтарь оглянулся по сторонам, всмотрелся в темные окна зданий и, подтолкнув заложника в спину, зашагал к воротам церкви. Прятавшая меч под курткой Невидимка направилась следом.
– Вот значит, куда вы меня тащите! – осенило Холта. Он спрашивал об этом еще при спуске с пожарной лестницы, но тогда его вопрос остался без ответа. А проявленное Мэтью любопытство заставило Бунтаря спохватиться и, прежде чем начать путешествие по трущобам, дотошно обыскать заложника. После обыска в ближайший мусорный контейнер отправилась информ-консоль Холта, его авторучка, часы и портмоне с кредитными карточками. Правда, по настоятельной просьбе Холта их пришлось сначала изорвать в мелкие клочки.
Избавившись от потенциальной угрозы – не исключено, что в любое из выброшенных устройств был встроен маячок, по которому подручные Мэтью могли вычислить местонахождение босса, – Бунтарь с подозрением посмотрел и на захваченный кейс. А затем взял у подруги меч и попытался вскрыть механические замки, но только зря изрезал кожаную обивку – под ней скрывался легкий, но очень прочный стальной корпус. Холт сказал, что понятия не имеет о содержимом кейса. Возможно, мерзавец лгал, поскольку чуял – здесь и сейчас его все равно никто не будет допрашивать и пытать.
Было крайне неразумно выбрасывать таинственный кейс, так и не выяснив, что у него внутри. Поэтому на полпути к церковной площади Бунтарь незаметно от Холта припрятал трофей на заднем дворе одной из многоэтажек, за грудой каких-то ржавых баков. Там же осталась прихваченная превенторами полумаска Данна. Конечно, брошенные до поры до времени вещи мог обнаружить кто-нибудь из местных жителей, но сейчас беглецов заботило вовсе не это.
– Как же, припоминаю: в здешней церкви служит какой-то хороший друг моего почившего в бозе дядюшки, – проворчал Холт, подходя к церковным воротам. – Святоша Хоторн обожал подкармливать всех этих прихлебателей – совесть его, видите ли, всегда мучила за то, чем он занимался по жизни… – И, презрительно покосившись на небо, добавил: – Проклятый гуманист! По твоей милости я вляпался в это дерьмо? Знал же, старый пень, что Рай тебе заказан, а все равно пыжился чего-то кому-то доказать!
– Заткнись! – цыкнул на заложника Бунтарь. Он не вступался за покойного Претора, просто разворчавшийся Мэтью мешал Первому прислушиваться к подозрительным ночным звукам.
Холт притих, но ворчать не прекратил – так и бухтел что-то под нос, пока Бунтарь жал на кнопку дверного звонка, чей звук был снаружи совершенно не слышен. Ультрапротектор на церковных воротах не стоял – только древний врезной замок, который при желании можно было вышибить обычным ломом. Камеры видеонаблюдения также отсутствовали. Вместо них в воротах имелось маленькое, запираемое изнутри окошечко.
И когда спустя пару минут оно наконец-таки отворилось, беглецы убедились, что слуги Создателя готовы откликнуться на просьбу о помощи даже ночью. В неспокойном гетто такая отзывчивость говорила либо об отсутствии у патера Ричарда и его коллег осторожности, либо об исключительном доверии, с каким они относились к местным жителям. Доверчивость эта выглядела излишне безрассудной, но она, несомненно, делала честь обитателям этого странного дома, не похожего ни на одно из виденных превенторами до сей поры в Одиуме зданий.
– Мир вам, добрые люди, – поприветствовал Бунтаря и остальных из окошечка спокойный голос. Явившийся на звонок служитель церкви был ничуть не раздражен столь поздним визитом непрошеных посетителей. – Что-нибудь случилось? Я могу вам чем-то помочь?
– Патер Ричард? Ричард Пирсон? – спросил превентор, поскольку не смог определить по голосу, кто именно находится за воротами.
– Совершенно верно – это я, – подтвердил служитель и в свою очередь поинтересовался: – Кто вы? Кажется, я вас знаю, но что-то не припоминаю, где и когда мы с вами познакомились. Будьте любезны, выйдите на свет, мистер… э-э-э…