Боевые псы Одиума
Шрифт:
Существование группы «Превентор» стало секретом лишь нескольких доверенных лиц, а задачи, что возлагались теперь на четырнадцать уникальных бойцов, никогда не документировались, отчего вся слава их побед доставалась кому-то другому.
Впрочем, сам Холт не считал такой порядок вещей несправедливым. Да, признал Мэтью, превенторам приходится числиться в рядах вооруженных сил под чужими именами, пользоваться вымышленными биографиями и порой выполнять не совсем законную работенку. Но условия службы у бойцов «несуществующего» подразделения являлись самыми что ни на есть привилегированными: внушительные оклады, бесплатное питание, перворазрядное медицинское и прочие виды обслуживания… Так что, многоуважаемые
– …Как видите, в отличие от вашего Претора, я был с вами полностью откровенен, – подытожил Холт свой довольно длинный и обстоятельный рассказ. – Повторяю: не воспринимайте случившуюся с вашими товарищами трагедию как причину для мести. Лучше задумайтесь о своем будущем. Я приношу вам глубокие соболезнования и предлагаю самый разумный выход из сложившейся ситуации. Думаю, святой отец тоже со мной согласится, так?
Патер Ричард неуверенно покашлял и изобразил жест, который можно было толковать двояко: и как неохотное согласие, и как просьбу дать ему время на размышления. Будучи заложником, Мэтью явно рассчитывал на сострадание священника и его безоговорочную поддержку. Поэтому, получив от патера такой невразумительный ответ, он раздосадованно поморщился и перевел вопросительный взгляд на похитителей. На обычно холодном и надменном лице Мэтью теперь было написано доверие и дружелюбие.
– То, что ты рассказал о наших бывших товарищах, звучит довольно любопытно, – начал издалека Бунтарь. – И мы, конечно, рады, что их судьба сложилась удачнее, чем наша. Только вот кое-что все равно не дает мне покоя. Скажи, почему никто из превенторов так и не вспомнил о лежащих у них на счетах миллионах? Ведь для бывших солдат, какими все мы когда-то являлись, это просто огромные суммы. Подозрительно, что бойцы полковника Данна за все эти годы даже не удосужились проверить, на месте ли их сбережения.
– Об этом вам рассказал доктор Хансен, не так ли? – задал Холт встречный вопрос и, не дожидаясь ответа, уверенно заключил: – Конечно, Хансен, кто же еще, кроме него?.. А вы, естественно, уши развесили перед этим столичным проходимцем, да?.. Но я рад, что вы спросили меня об этих деньгах. Знаете, почему? Если ушлые конгрессмены до сих пор следят за теми липовыми счетами, значит, наша маскировка продолжает отлично работать. Неужели, мистер Первый, заказчики моего дядюшки объявили бы превенторов погибшими, не подчистив за собой все следы? Желая получить в деле Контрабэллума новую зацепку, бывшие коллеги Хансена по следственной комиссии только и ждут, когда кто-нибудь из вас явится в банк за деньгами. Не волнуйтесь: с теми из вас, кто не успел распорядиться своими миллионами, рассчитались повторно, а иначе, сами понимаете, в «Превенторе» служило бы сегодня куда меньше бойцов.
– Возможно, теперь так оно и есть, – признался Первый. – На террасе у Макдугала нам пришлось защищаться и мы убили, как минимум, двух превенторов.
– Черт побери! – выругался Холт, после чего метнул взгляд на настенный крест, потом на патера и испуганно прикусил язык. – Простите, святой отец… Вот оно как: у Данна первые потери!.. Что ж, это лишний аргумент в вашу пользу. Значит, у Айзека просто не остается выбора, и придется зачислить вас на места погибших.
– Речь идет не о погибших, а о живых превенторах, – уточнил Бунтарь, – которые отличались от мертвых только тем, что не в меру резво бегали. Я своими глазами видел, как грохнувшийся с высоты боец Данна сломал ногу и при этом не издал ни звука. Как и другие его товарищи, которым тоже пришлось несладко. Вы что, на финальном тестировании ампутировали всем им языки?
В отличие от предыдущего, этот вопрос вызвал у Мэтью легкое замешательство. Впрочем, оно продлилось недолго. Холт уже пришел в себя после головокружительной аэропогони и теперь говорил с похитителями так, как и пристало вести деловую беседу бизнесмену его уровня: настойчиво, убедительно и в то же время не выходя за рамки приличия.
– И здесь нет ничего загадочного, мистер Первый, – ответил Мэтью, сделав честные глаза. – Все дело в отличной выдержке и предельно высоком болевом пороге превенторов. Пока вы с подругой пробирались к выходу, Данну успели доложить, что вам удалось практически голыми руками уничтожить полвзвода штурмовиков. Поэтому я уверен, что если ваша выдержка и не дотягивает до превенторских стандартов, то очень ненамного. Хотя подобные вопросы лучше задавать Айзеку – он в этом куда больший специалист, чем я. Ну так что, вы разрешите мне выйти с ним на связь и приказать ему прислать за нами геликоптер?
– Не будем торопиться, – помотал головой Бунтарь. – Сначала нам надо хорошенько все обмозговать и лишь потом беспокоить вашего полковника. У нас еще есть время до утра.
– Что значит «не будем торопиться»? – Мэтью скорчил кислую, разочарованную мину. – Извините, но в вашем случае промедление может очень дорого стоить. Наоборот, чем быстрее вы определитесь с вашим решением, тем…
– Погодите, сын мой, не спешите, – неожиданно перебил его Пирсон. – Вы были так любезны, когда открыли этим господам правду. И теперь надо дать им немного времени на раздумье. Будьте добры, располагайте моим гостеприимством: прилягте и вздремните часок-другой. А я пока с глазу на глаз побеседую с мистером Первым и постараюсь помочь ему определиться с выбором.
– Побеседовать? – переспросил Холт, недоверчиво прищурившись. Но затем недоверие в его глазах сменилось усталым равнодушием. Однако оно выглядело не слишком искренним. – Ладно, ваша правда, святой отец. Делайте, как считаете нужным. В конце концов, разве я могу не доверять священнику, да к тому же в стенах храма господнего? Пожалуй, вы правы: вздремну немного и дам вам спокойно поговорить. А то эта очаровательная леди только и ждет, когда я выкину какую-нибудь глупость и предоставлю ей повод проткнуть меня мечом. И она это сделает, можете не сомневаться.
Холт выпил полстакана воды, после чего проследовал к заправленной пледом кровати, снял туфли и прямо в одежде завалился на нее. Кажется, Мэтью хотел еще что-то сказать, но передумал, лишь тяжко вздохнул, поправил подушку и отвернулся лицом к стене. Собирался он действительно спать или нет, было неясно. Но, в любом случае, заложник не вел бы себя так непринужденно, ожидай он прибытия карательной группы, которую мог навести на церковь при помощи, например, скрытого в одежде миниатюрного маячка. Разве только Мэтью нарочно пудрил превенторам мозги своим наигранным равнодушием. От такого двуличного человека, как Холт, всякого можно было ожидать.
– Давайте выйдем в коридор, мистер Первый, – предложил патер Ричард, указав на дверь. – Пусть мисс Одиннадцатая пока побудет здесь и присмотрит за вашим… за моим гостем.
Бунтарь выждал, когда Пирсон отвернется, и незаметно передал подруге пистолет. Невидимка молча кивнула и, игриво прищурив один глаз, на секунду прицелилась в спину лежащего на кровати заложника. Это означало: не волнуйся, я не засну, а если этот тип и впрямь надумает выкинуть глупость, то вместо нее выкинет на стену свои мозги. Бунтарь искренне понадеялся, что до кровопролития дело все-таки не дойдет, а Холт и дальше будет вести себя покладисто…