Бог-без-имени
Шрифт:
— Какому пути?
— Ох, арнасон, тебе хоть все с сотворения мира рассказывай. Потом объясню.
Незнакомец, присев, сполоснул руки. Фьольвир, изловчившись, опустился рядом на одно колено.
— А почему все так сложно?
— Йоруна спроси.
— Это он придумал?
Унномтюр фыркнул.
— Здесь все придумал он. За исключением того, что придумали другие. И, видишь ли, для того, чтобы получился топор, надо иметь дерево и железо. И руки, которые выплавят одно и спилят и остругают другое. Я к тому, что Йорун может пожелать топор, и возникнет
— Угу, — кивнул Фьольвир, омывая лезвие топора. — Значит, у нас будет время?
— Я надеюсь, — сказал незнакомец. — Но надо спешить.
Берег приблизился. В узких, вдающихся в тело скал трещинах кипела вода. Волны бились о камни. Коггфальтаддир оседал уже ощутимо, внутри него что-то потрескивало и лопалось. Казалось, мертвое чудовище предпринимает последние усилия, чтобы доставить своих пассажиров к месту назначения.
Незнакомец прищурился, вглядываясь.
— Сейчас будет песчаный язык, — сказал он. — Нам надо добраться до него. Дальше Когги унесет в море. Выплывешь, арнасон?
— Думаю, да, — кивнул Фьольвир.
Он скинул везинг, оставшись в рубахе и штанах. Повесил на шею пустой баккель, за пазуху спрятал мешок, подтянул пояс, за который сунул топорик.
Скалы вдруг подступили плотным строем, мелькнула расщелина. Несколько птиц, крича, закружили над Коггфальтаддиром. Коричневый песчаный серп возник впереди.
— Давай, — хлопнул по плечу Фьольвира незнакомец.
— Сейчас?
— Да.
До берега было крафуров тридцать. Фьольвир выдохнул и прыгнул. Вода обожгла холодом, потянула было на дно, но он рванул вверх и, отплевываясь, заработал руками и ногами. Рядом плюхнулся незнакомец. Широкими гребками он быстро вырвался вперед. Не бог, ага.
Фьольвир попробовал не отстать, но, наверное, потонул бы, если ближе к берегу приливная волна сама не вытолкнула его из моря, прокатив животом и локтями по водорослям и ракушкам. Он выполз на песок и рухнул рядом с Унномтюром, который уже деловито выжимал свой косматый плащ-хельк.
— Ну-ну, арнасон, — с усмешкой сказал тот, с носка поддев песок и кинув его в спутника, — не время лежать.
— Устал, — выдохнул Фьольвир.
Ознобная дрожь заколотила его, он съежился, подтянув ноги к груди и пытаясь согреться. Зыбкая, приятная дрема затуманила мозг.
— Арнасон!
Бросив свой хельк, незнакомец принялся поднимать Фьольвира. Дернул за волосы, шлепнул ладонью по щеке. Фьольвир вяло отмахивался.
— Я сейчас… мне немного… — бормотал он, стуча зубами.
— Герой, войца-пекку тебе в штаны! — ругался незнакомец, не давая Фьольвиру лечь обратно. — Ну-ка! Живо!
Он рывком поставил спутника на ноги.
— Я же сдохну, — шлепнул посиневшими губами Фьольвир.
— Ляжешь — сдохнешь! И никакого тебе Тааливисто.
Незнакомец стянул с Фьольвира рубаху.
— Ну зачем?
— Затем!
Скрученная, отжатая рубаха ударила вновь надумавшего прилечь Фьольвира по спине.
— Эй! — взвился он.
— Уже лучше? — отскочил, раскручивая неожиданное оружие, незнакомец. На его смутном лице расцвела хищная улыбка. — Хочешь еще?
Рубаха выстрелила снова. Тугой мокрый ком обжег Фьольвиру грудь.
— Ты! Медвежье дерьмо!
— Да?
— Еще раз…
Договорить Фьольвир не успел. Оставляя красную полосу на бледной коже, рубаха отметилась на ребрах, на рубце, на недавней ране.
— Все! — проорал Фьольвир. — Все!
Он бросился на незнакомца, который ловко увернулся и даже на мгновение успел впечатать рубаху своему неуклюжему противнику в физиономию. Это уж точно было лишнее. Фьольвир рассвирепел. Топорик прыгнул ему в ладонь.
— Все, Унномтюр, ты — мертвец.
Незнакомец отступил, накручивая ткань на предплечье.
— Коггфальтаддиру бы это сказал.
— А-а-а!
Фьольвир взмахнул топориком. Минуты три он гонял незнакомца по песку, выцеливая его бугристую, волосатую спину. Тот петлял зайцем, крутился и со смехом пропускал лезвие в ногте от своего носа, лопатки или плеча, словно чуял, когда Фьольвир решался на удар. Ну, понятно, самим богам служил мишенью.
— Я… тебя…
— Давай-давай.
— Убью…
Обессилев, Фьольвир остановился, согнулся и, бросив топорик на песок, упер руки в колени. Смотрел он исподлобья. Дыхание вырывалось из его рта короткими облачками пара. Кажется, и штаны слегка курились дымком.
Жарко!
— Все? — подступил незнакомец.
— Все, — кивнул Фьольвир.
— Согрелся?
— Я сразу… — Фьольвир перевел дыхание. — Я сразу понял, для чего ты это затеял. Я тебе… подыграл.
— Серьезно? А я вот решил, что ты с этого берега, минуя наш уговор, захотел ползти прямо в Тааливисто.
— Я замерз!
Незнакомец возник сбоку тенью и подхватил с песка топорик.
— Я пока подержу его у себя, — объяснил он. — Что-то у меня нет к тебе доверия. К тому же мне идти впереди.
Фьольвир выпрямился.
— А если кааряйны? — спросил он.
— Разберемся. Пошли.
Незнакомец накинул хельк, сцепил крючки, пряча оружие под косматой шерстью, и двинулся к расщелине в скалах.
— А рубаха моя? — крикнул Фьольвир.
— Отдам наверху, — отозвался незнакомец, вскинув обмотанный кулак.
Фьольвир плюнул, морщась, потрогал голый раненый бок и побрел следом за своим провожатым. У самых скал он повернулся, но Коггфальтаддира уже не увидел. Мертвое чудовище то ли действительно унесло течением в море, то ли оно благополучно пошло ко дну. Ветер дохнул холодом, вонзил невидимые иглы в плечи, и Фьольвир заторопился к взбирающемуся на камни незнакомцу.
Кто об этом споет? — подумалось ему. Никто.
Глава 4
Незнакомец, оказалось, прекрасно знал путь наверх, и, ныряя вслед за ним в расщелины или поднимаясь на выветрившиеся площадки, Фьольвир гадал, по какой надобности тот пользовался подъемом раньше. Или просто знал, потому что знал?