«Бог, король и дамы!»

Белова Юлия Рудольфовна

Капитан рассеянно скользнул взглядом по шеренге стражников и неожиданно сообразил, что не только жизнь щенка, но и его собственная репутация висят на волоске. Барон не помнил, кто распустил нелепый слух, однако последний месяц придворные болтали, будто именно он, капитан королевской стражи, является покровителем шевалье Александра. Что станут говорить при дворе о его влиянии и весе, если с пажом что-нибудь случится, задумался Нанси. Ничего хорошего, признал капитан. Если же он примется доказывать, что не имеет к пажу никакого отношения, придворные решат, будто он испугался.

Что ж, они будут не так уж и не правы, вздохнул Нанси. Уж если сама королева-мать опасается Лорренов, что говорить о нем, простом бароне? И все-таки его репутация создавалась не для того, чтобы пускать ее на ветер из-за какого-то щенка. Следовало как можно скорее удалить шевалье Александра от двора. За ту неделю, что мальчишка проведет под замком, он успеет выправить ему патент капитана и подыскать подходящий полк подальше от Парижа. А из заключения юнец отправится прямиком к месту службы. Надо только отрядить надежных людей для присмотра за щенком. Смерть Христова! Сколько хлопот… Зря он связался с шевалье Александром!

Граф де Лош думал о том же. Зря он связался с шевалье Александром. Весь прошедший день воспоминания о злосчастном уроке беспокоили Жоржа-Мишеля словно заноза под ногтем. Взгляд стервеца, его слезы вызывали у графа жгучее неудовольствие собственным поведением. Он, сын принцессы, муж принцессы и сам почти что принц одержал победу над юнцом, который и шпагу то держать не умеет. Нашел, на ком упражняться в мастерстве… Хотя девять из десяти придворных и могли решить, будто он проявил ангельское терпение по отношению к наглому пажу, подобное соображение почему-то не утешало шевалье. К тому же, вынужден был признать граф, щенок не причинил ему никакого зла. Визит пажа в отель Лошей — так его послал король. Танец с Анриеттой — наверняка кузина вздумала позлить шевалье де Рабоданжа. А уж обида Гиза на красоту юного стервеца была и вовсе нелепой. Если же вспомнить еще и о слове, данном Нанси…

Конечно, можно было поспорить, что именно имел в виду Гаспар, прося не трогать юнца. Однако французский язык давал не так уж и много вариантов значения этого слова. «Не трогать» означало — не трогать. Не выставлять на посмешище, не бить по рукам и уж тем более по лицу, короче — не замечать, как табурет или дерево. И вот, поди ж ты, он, шевалье Жорж-Мишель сделал все как раз наоборот. Нет, зря он связался с шевалье Александром…

Как назло, придя к столь неутешительному выводу, граф де Лош наткнулся как раз на того человека, вид которого в этот день был ему особенно неприятен — на капитана де Нанси. Шевалье Жорж-Мишель собирался было развернуться и уйти, даже не подумав, что подобное поведение слишком походило бы на бегство, но капитан королевской стражи не дал ему такой возможности.

— Ваше сиятельство! — воскликнул барон, обрадовавшись, что может решить все проблемы зараз. — Позвольте поблагодарить вас за снисходительность к шевалье Александру. Я понимаю ваше неудовольствие, мальчишка совершенно отбился от рук, но я уже принял необходимые меры, и он более не будет вам досаждать. Сейчас шевалье находится под арестом, а через неделю отправится в армию.

— Ну зачем же в армию? — процедил граф, подозревая, что над ним издеваются. — Отправьте лучше стервеца в монастырь — там ему самое место.

— В монастырь? — в недоумении переспросил Нанси, и Жорж-Мишель удовлетворенно кивнул. От него не укрылось замешательство родственника, так что на душе полегчало.

— Да, в монастырь, — уже более твердо повторил шевалье. — В какую-нибудь тихую обитель, к четкам, молебнам и медоречивым аббатам. Ей-Богу, вы окажете стервецу большую услугу. Здесь его непременно прирежут, а там через год другой будет у нас очередной надушенный аббатик, а если повезет — так дело и до епископской митры дойдет. Блестящая карьера! Как раз для таких красавчиков.

Нанси задумался. Прежде он не планировал столь резких изменений в судьбе мальчишки, но сейчас вынужден был признать, что в словах родственника был смысл. Пустой кошелек и отсутствие покровителей вряд ли могли способствовать карьере шевалье Александра в армии или при дворе, но церковь открывала перед молодым человеком такие блестящие возможности, что ими грех было не воспользоваться. Барон представил, как хорошо было бы иметь во всем обязанного ему епископа, епископа, который всегда был бы к нему снисходителен и мог бы отпустить любой грех. Конечно, многолетняя служба при дворе излечила капитана от излишней доверчивости, и он давно не верил в человеческую благодарность, но мечты о будущей выгоде казались барону столь блистательными, что отказаться от них было выше его сил.

— Нет, в самом деле, — продолжал граф де Лош, заметив задумчивость капитана и желая оттеснить его на самый дальний рубеж обороны. — Ну что шевалье Александр будет делать в армии?! Я видел его в деле. Ему не то, что шпагу, веретено в руки нельзя дать — еще уколется! Вы уверены, что он дворянин?

— Господь с вами, Жорж! — Нанси недоуменно воззрился на собеседника. — Шевалье Александр очень хорошего рода.

— Да, видно, только с одного бока, — фыркнул граф. — В его годы и не владеть шпагой! Интересно, кто из наших придворных осчастливил смазливую горожанку?

Капитан очнулся от размышлений.

— Вы ошибаетесь, граф, — сухо заметил он. — Возможно, шевалье Александр и не отличается мастерством во владении клинком, но лишь потому, что никто не желает его учить…

— Правильно! — подхватил Жорж-Мишель. — Учить бездаря — напрасный труд!

— Шевалье Александр не бездарь, — с растущим раздражением возразил Нанси. Капитан в очередной раз понял, что у дальнего родственника отвратительный характер и он способен вывести из равновесия даже святого. Чувство благодарности, неизменная осторожность и благоразумие Нанси испарялись с поразительной быстротой, и капитану захотелось уколоть графа. — Во-всяком случае вчерашний урок он усвоил много лучше ваших пажей и если бы…

— Так вы что же — пари предлагаете? — перебил капитана граф де Лош. — По рукам! Если через три месяца шевалье Александр сможет выдержать хотя бы одну схватку со мной, я отдам вам Аретино [14] .

— Но… — Нанси покраснел от необходимости делать неприятное признание: — Это слишком дорогой залог. Я не смогу выставить равноценный.

— Значит, вы поставите свой патент, — твердо заявил шевалье Жорж-Мишель. — Или вы боитесь?!

14

Книга «Позы» с гравюрами Джулио Романо, ученика Рафаэля, и сонетами Пьетро Аретино.