Бог не Желает
Шрифт:
Было ли честно винить Элейда Тароса за гибель Дамиска? Рент знал ответ. Вина была на Ренте и лишь на нем. Но именно воевода прибил руки и ноги охотника за рабами к скале. Как будто в такой казни не было мучений, как будто она была почетной. Нет, Рент здесь ничего не мог понять.
"Скован", сказал ему вчера Говер, "как работорговцы сковывали Теблоров. Ответом на его преступление стало отнятие свободы. Подумай, щенок, каково быть скованным по рукам и ногам. Это члены твоего тела, верно? Это орудия твой свободы, оружие твоей воли.
А сидевший неподалеку Нилгхан фыркнул и вставил: "Я оторвал бы свои члены, попадись я в цепи. Я Нилгхан Черный Жекк, а Нилгхан Черный Жекк - это тот самый вой о свободе из многих глоток".
Говер поморщился, но кивнул. "Ночью, Рент, Жеккам снится бег. Бесконечный бег".
"Когда мы, дети, спали вместе", прорычал Нилгхан, "мой адский братец пинал меня ногами. Будил снова и снова. Я видел, как он дергается. Видел, как поднимается его губа в неслышном рычании. И мечтал сомкнуть свои зубы на его шее, пока во рту не станет горячо и солоно. Ха!"
Они позавтракали в молчании, сидя вокруг почти угасшего костра. Нилгхан кривился все страшнее, видя, как Теблоры, ганрелы и прочие вольные племена собираются, строятся в колонны, готовые начать долгий пуск в долину и на равнины юга.
Псы всю ночь жрали мясо коз и коров, животы раздулись и явно заболели. Рент видел, как они чешутся, повизгивая.
– Сука-Война, - сказал Нилгхан, заставив вздрогнуть Рента и Говера. Вождь смотрел на брата в тихом гневе.
– Она как Солтейкен среди сборища Д'айверсов. Одинокий зверь среди свор. Тварь, замеченная на гребне холма между границами кланов. Отделенная. Обреченная.
– Я чувствовал ее много дней, - сказал Говер.
– А потом... она ушла.
– Как скажешь, ничей владыка. Наши своры бродят рассыпавшись, глупые и неприкаянные. Нужно вернуться.
– В уме своем я прошептал призыв ко всем Черным Жеккам. Прошептал и затем проревел. Наша страна встрепенулась. Я чую. К нам придут. Нам ответят.
– Похоже, твой дар безмолвного рева оглушил меня. Я спал рядом и ничего не слышал.
– Идиот. Тебе ли нужен призыв? Ты уже здесь, к вечному моему сожалению.
– Так почему Сука-Война бежала от нас, если ты всё рассказал верно? Если она не плод твоих мечтаний?
– Дамиск встречал ее, видел, как она оставила логово.
– Он много что болтал. Всё ли было истиной? Вряд ли.
Рент наморщился.
– Дамиск никогда не врал.
– А сказка о посещении иного мира? Освобождении пленного бога? Небесные крепости, К'чайн Че'малле и резня, от которой онемели бы все барды? Одиночки становятся центрами вселенной. Нет, своих вселенных. Отчего сходят с ума. Дамиск свихнулся? Я промолчу, но лишь из вежливости.
Говер сказал: - Сегодня твой настрой особенно уныл, братец. Зачем дразнить щенка? Я мало напоминаю тебе о твоем месте. Похоже, зря.
Оскалившись, Нилгхан
Говер не спеша встал.
– Отлично. Я поистине здоров. Сделаем это такими, как сейчас, или в сворах?
Глаза Нилгхана блеснули - и погасли. Он отвернулся, щурясь.
– Теблоры. Видишь решимость в их глазах? Мерзкие тайны. Любой разговор обернется проклятием.
Рент обернулся и увидел Делас Фану и еще одну женщину, незнакомую. Он встал навстречу.
– Сегодня, - начала Делас, - мы поскачем.
Нилгхан заворчал: - Невозможно. Ни одна лошадь не вытерпит Жекка на спине. Холка - то место, куда вцепляется главный волк, тогда как прочие хватают за ляжки и брюхо. Хватают и рвут, валят зверя и едят.
– Он облизнулся, словно вспомнив такое пиршество, и раздраженно потряс косматой головой.
– Лошади ненавидят меня.
– Неудивительно, - отозвалась Делас сухо. Поглядела на Рента.
– Решено. Я сопровожу вас на юг, как и Пейк Гилд, дочь вдовы Дейлис и Байрота Гилда.
Рент всмотрелся в Пейк Гилд. Его встретили глаза необычайно спокойные, он даже занервничал.
– Никогда не скакал на лошади, - сказал он.
– Может, мне лучше идти с Нилгханом и Говером.
Пейк Гилд молча улыбнулась.
– Тебе важно научиться, - сказала Делас Фана.
– Почему?
Она замялась.
– Может прийти время, когда нужно будет двигаться... быстро.
– А Говер и Нилгхан?
– возмутился Рент.
– Они друзья. Я больше не теряю друзей.
– Мы перетечем, - объявил Говер.
– Может, мы не бегаем быстрее теблорских коней, но мы бегаем дольше любого зверя из плоти и крови.
Рент ни разу не видел, как Жекки оборачиваются сворой. И поглядел на друзей с новой серьезностью.
– Это больно?
– Что больно, Рент?
– Перетекать? Ваши тела рвутся? Вы разваливаетесь на шесть кусков? Как это делается?
Нилгхан фыркнул.
– Мы сдаемся зверям внутри нас.
– А потом?
Он пожал плечами.
– Перетекаем.
Говер сказал: - В любой миг в нас бьются шесть сердец. Да, лишь одно можно ощутить, положив руку на грудь. Но я чувствую все шесть. Лишь силой воли мы остаемся в единой форме. Перетечь, как и сказал Нилгхан - значит сдаться.
– Тогда у вас по шесть умов?
– пораженно спросил Рент.
– Как можно жить с шестью голосами в голове? Кто повелевает? Идут споры?
Похоже, Делас и Пейк развеселились от такого вопроса, и Рент ощутил вспышку злости на них. Теблоры дерзки, решил он. Интересно, как мир сможет поставить таких гордецов на колени?
Говер усмехнулся, но тепло.
– Мой единый разум, Рент, повелевает сворой. Но я могу странствовать из зверя в зверя, если нужно. Например, - улыбка стала иронической, - если кто-то вонзает нож в череп, тебе лучше найти другой череп, и поскорее.