Бог никогда не моргает. 50 уроков, которые изменят твою жизнь
Шрифт:
В слезах он ничего не понимал. Когда мы плакали, он кричал: «Что вы ревете? Сейчас я вам покажу, из- за чего нацо реветь!» От этого я начинала рыдать еще сильнее. Слишком много мужчин растет, не пролив и слезинки. Однажды я прочитала статью о великом бейсболисте Пите Роузе, который расплакался, добившись наконец спортивного достижения, к которому так стремился. Он сказал журналистам, что плачет впервые в жизни. Впервые в жизни? У него в то время уже был ребенок. Неужели Роуз не плакал в день его рождения?
Когда твои дети видят твои слезы, в этом есть что- то особенное. Слезы — это не знак слабости. Они знак человечности. Видя, как
В тот вечер играл Леброн Джеймс. Уже в старших классах у Избранного была свита, уже тогда о нем писала национальная пресса и слава следовала по пятам за молодым спортсменом. Еще до своего вступления в НБА он ездил на «Хаммере» и заключал миллионные контракты с компаниями, производящими кроссовки.
Как и многие отцы, тот, о котором я хочу рассказать, хотел, чтобы его сын увидел игру Леброна, поэтому они приехали заранее, чтобы занять хорошие места в школьном спортзале. Впервые за много лет появился такой виртуозный баскетболист-старшеклассник, как Леброн.
Скоро его должны были забрать в профессиональный спорт, но сейчас он играл за свою родную школу Святого Винсента и Святой Марии в Акроне.
Отец с сыном сидели на открытой трибуне и ждали окончания игры юниоров из Уодсуортской старшей школы и старшей школы Клоуверлиф. Команда из Уодсуорта была на десять очков впереди. И вдруг, когда до конца матча оставалась всего минута, тренер из Клоуверлифа остановил игру. Толпа загудела, не понимая, почему он взял тайм-аут, когда счет был такой неравный и возможности выиграть не оставалось. Ведь он знал, что задерживает собравшихся: люди пришли посмотреть настоящую, главную игру игру с Леброном. Тогда-то отец и увидел низенького, щуплого игрока, сидящего на краю скамьи запасных. Он был в зеленой форменной футболке «Клоуверлиф колтс» с номером десять. Когда он поднялся, отец заметил хромоту баскетболиста, легкий наклон головы, странный взгляд вдаль и деформированное от рождения ухо.
Мужчина не знал, что парню хирургическим путем ввели в голову шунт, благодаря которому жидкость откачивается из его мозга, и только поэтому юноша до сих пор жив.
Шунт продлевал жизнь баскетболиста, но одновременно и не позволял играть в полную силу. Молодой человек ни в коем случае не должен был ударяться головой. Доктор запретил.
Тренер собирался дать Адаму Серни поиграть, даже если разрыв будет совсем небольшим. Он знал, насколько страстно Адам желал поучаствовать в схватке с главным соперником их школы, и рассудил, что парень заслужил такое право. Адам на все тренировки приходил первым, а уходил последним. Он мыл полы, таскал бутыли с водой и доставал баскетбольные мячи.
Отец с сыном на трибуне смотрели, как Адам поймал пас и бросил мяч из-за дальней, трехочковой линии. Он промазал.
Игроки второй команды могли бы кинуться в атаку и набрать очки, но они не шелохнулись. Они хотели дать Адаму еще один шанс.
Часы вели обратный отсчет. Адам бросил мяч еще раз и снова промахнулся. Двенадцать секунд. Еще промах. И еще. Десять секунд. Девять. Команда шко-лы Уодсуорт и не думала разыгрывать мяч. Один игрок даже махнул Адаму, чтобы тот подошел поближе, но парень отказался.
К этому моменту уже все стояли и подбадривали Адама Серни. Те, кто его знал, кричали: «Давай, Адам! Се-ер-ни! Се-ер-ни!» За четыре секунды до конца игры Адам бросил мяч. Сигнал окончания матча распорол воздух, когда мяч со свистом пролетел сквозь кольцо.
Толпа взревела.
Болельщики обеих команд кричали и аплодировали стоя. Игроки из Уордсуорта хлопали Адама по спине и пожимали ему руку. Ему аплодировали два рефери на площадке. Один повернулся к другому и все время повторял: «Боже, это было здорово».
Отец на трибуне начал плакать. Он плакал о том, во что превратился школьный баскетбол. Все эти охотники за автографами, съемочные группы, телохранители, кружащиеся возле подростка, ради которого профессиональные команды готовы вести переговоры о миллионных сделках с производителями кроссовок. Возле парня, которого прозвали Король Джеймс и который, минуя университет, попадет сразу в НБА.
Отец плакал о том, что увидел бросок, который был лучше всех профессиональных, университетских и школьных игр на его памяти. Когда он поднял глаза, пятилетний сын спросил: «Ты плачешь, потому что команда «Клоуверлиф» проиграла?» Отец не смог объяснить. Он только улыбнулся и крепко обнял малыша.
Какой подарок для сына! Надеюсь, мальчик запомнит эти слезы. Надеюсь, папа расскажет ему, почему он заплакал, и тогда у них будет общий повод для этих прекрасных слез.
УРОК 13
Не сравнивай свою жизнь с жизнью других: ты понятия не имеешь, каков их путь
В День призвания в школе я всегда съеживалась и старалась казаться незаметной.
Директор школы Непорочного зачатия объявлял, что отец такой-то собирается поговорить с нами о жизненном призвании. Вариантов всегда было только два: стать монахиней или священником.
Я до ужаса боялась этого Разговора. Священ-ник расхаживал по залу и пристально всматривался в наши лица, ища вокруг них ореолы. Он говорил нам, что у некоторых мальчиков и девочек в этом зале есть призвание, то есть глас свыше призывает их сделать в жизни что-то особенное.
Я пряталась за стоящим впереди ребенком, чтобы священник не выбрал меня, равно как и Бог. Если Бог меня не заметит, Он меня не выберет. Я не хотела ходить в монашеской рясе и прятать волосы под ту хитрую штуковину, которую доминиканки носят на голове, только лицо и остается на виду.
В день отбора варианты были простые: иди к Богу или иди в мир. Единственным способом служить Господу, и только Ему, было вступить в какой-нибудь религиозный орден. И тут уж выбор велик: францисканский, иезуитский, орден «Отцы из Маринолла» для мужчин, а орден святой Урсулы, доминиканский или орден Слова воплощенного для женщин. Они даже брошюрки приносили, чтобы набирать людей, совсем как в армию.
Насколько я знаю, из моего класса никто не услышал гласа свыше. Мы выбрали обычные профессии и обычную жизнь со свиданиями, браком, детьми. И не обязательно в такой последовательности. Иногда я спрашивала себя, действительно ли мы выбрали не лучший путь, когда предпочли мир Богу. У нас не было призвания или предназначения, мы решили эту дилемму в пользу работы и карьеры.