Бог Плодородия
Шрифт:
Он нашел ее губы, а его ладони начали исследовать контуры ее тела, в то время как Габи подняла руки ему на плечи, чтобы поддержать себя и не упасть. Она услышала скрежет застежки-молнии, а затем услышала щелчок кнопки на его джинсах. Желание пронзило ее, и когда он подхватил ее под ягодицы, она, широко разведенными ногами обвивала его талию.
Задыхаясь, она оторвала губы от его рта, и из ее горла вырвался стон удовольствия, когда почувствовала, как головка его члена погружается в ее глубины. Он изогнулся и легко ворвался внутрь. Она была мокрая от желания, и он беспрепятственно проник туда, куда так отчаянно стремился. Она обхватила
Он застонал, как только ее плоть затрепетала вокруг его и обхватила так туго, словно пленника. Переместив ее повыше, он увеличил темп и начал яростно двигаться внутри нее. Она почувствовала, как отчаянно он нуждался в ней, и ее сердце радостно откликнулось на этот молчаливый призыв. Брошенные в пучину страсти, они стонали и дрожали, пока волна удовольствия не накрыла их с головой в минуту наивысшего блаженства. Габи прильнула к нему, с трудом приходя в себя. задыхающаяся и ошеломленная, словно плывущая на волнах медленно исчезающего экстаза.
Отдышавшись, Анка крепко прижал Габи к своей груди, затем понес в спальню, и упал вместе с ней поперек кровати. Сделав над собой усилие, он откатился от нее и постарался снять свою одежду и обувь, не поднимаясь из постели. Габи ласково усмехнулась и помогла ему в неравной борьбе против джинсов и рубашки. Свою одежду она потеряла где-то между входной дверью и спальней.
Тем лучше, не пришлось заморачиваться на то, чтобы поскорее от нее избавиться.
Он притянул Габи к себе, как только избавился от последнего клочка материи.
– Мне так хотелось сделать это с тобой, - прошептал он тягуче.
– Что?
– пробормотала Габи, скользя губами по его груди.
– Грубый секс, - ответил он с усмешкой, ласково водя рукой по ее волосам.
– Обожаю кувыркаться с тобой, женщина! Это так здорово - чувствовать мою плоть внутри тебя и оставлять в тебе мое семя! Я почти забыл, насколько хорошо ощущать себя в теле и те удовольствия, которые при этом можно получать.
При этих словах Габи почувствовала угрызения совести. Это действительно было здорово, напомнила она себе, и ничего из их грубого и животного соития нельзя было квалифицировать как «занятие любовью». И не имело смысла обижаться на то, как он это назвал, да и на то, что это «в действительности» был не он и не его семя.
– Мне тоже нравится, как ты изволил выразиться, кувыркаться с тобой, - ответила Габи, и решительно натянув на лицо улыбку, приподняла голову, чтобы посмотреть в лицо незнакомцу рядом с ней.
Он усмехнулся, и перевернулся так, что бы она оказалась под ним.
– Это тело тебе по душе, - сказал он довольно.
– Мне следовало понять раньше, что бледнокожий парень придется тебе больше по вкусу.
Габи почувствовала, как улыбка медленно сползает с ее лица. Она не хотела быть неблагодарной, и уж, конечно, не хотела, что бы он это заметил. Он был счастлив. Он чувствовал вещи, которые ранее были ему не доступны. Было бы эгоистично и глупо хотеть того, чего желала она, при этом отказывая ему в удовольствии, которое он заслуживал.
– Я бы предпочла тот образ, каким ты выглядел раньше, - сказала она, - но так тоже очень неплохо.
Ей показалось, что сейчас он, как всегда, пожмет плечами.
– То тело обошлось бы мне слишком дорого, гораздо дороже, чем ты можешь себе представить. Я не уверен, смог бы я оживить его или нет, но в любом случае, в нем я не смог бы оставить свое семя внутри тебя, и скорее всего, я бы в нем не выжил. Это работает достаточно хорошо, и я очень им доволен.
Слишком слаб, чтобы выжить? Страх пронзил Габи словно копьем. Он существовал уже сотни лет, нет, тысячи! Это было немыслимо, ведь он, наверняка, был бессмертным. И хотя она знала, что он на самом деле не бог, она поняла и согласилась с тем, что он близок к тому, чтобы называться именно так.
Ее поразило, с каким спокойствием он мог рассуждать о самом факте смерти, но потом предположила, что, в отличие, от людей, ему не нужно было бояться. У него гораздо больше времени, чтобы привыкнуть к мысли о небытие, чем у других смертных.
Следом за первой мыслью пришла другая.
Предчувствовал ли он свой конец? Не в этом ли заключалась его потребность к деторождению?
Она поняла, что даже сама мысль об этом, причиняет ей боль.
Она запретила себе думать на эту тему, твердо уверенная, что разочарует его по поводу ребенка. Вместо этого, она лучше сосредоточится на том, что ей по силам, а именно, в доставлении ему… удовольствия. По крайней мере, она сможет дать ему хоть это, сказала она себе, если не способна дать ничего больше.
Он скрестил руки за головой и блаженно вздохнул, когда Габи начала прокладывать дорожку из поцелуев вниз к его животу, позволяя ей воздать должное телу, которое «приобрел». Слегка этим раздосадованная Габи решила позабавиться, и заставить его извиваться, еще до того, как она закончит с ним.
«Это будет очень необычно, по крайней мере, для меня», - подумала Габи, обхватив рукой его возбужденный член и для начала пососала головку, как бы пробуя его на вкус. Потом подняла голову и посмотрела на него. Его глаза были полузакрыты. Она отбросила сомнения в сторону, и сфокусировала внимание на нем, наслаждаясь искрой страсти, которую заметила в его глазах, когда стала ласкать его член руками и ртом, при этом мягко массируя яички.
Он лежал абсолютно неподвижно, глядя на нее, его грудь поднималась и опускалась все быстрее и быстрее, в то время как она продолжала дразнить его. В конце концов, он заговорил и его голос был хриплым от страсти.
– Я не собираюсь излиться туда, - сказал он ворчливо.
Габи умудрилась улыбнуться, не выпуская член изо рта.
– Тогда сохрани это для меня, - пробормотала она.
Он позволял ей резвиться до тех пор, пока его бедра не стали поднимать против воли каждый раз, когда его член исчезал внутри ее рта. Зарычав, он приподнялся, схватил ее за руки и рывком притянул к себе, умудрившись одновременно перевернуться и оказаться сверху.
Раздвинув ее ноги в стороны, он несколько раз провел членом вдоль ее плоти, пока не нашел то самое место, которое так жаждало его вторжения. Задыхаясь от счастья, когда он, наконец, проник в нее, Габи закрыла глаза и, обхватив руками, вцепилась в него изо всех сил. Анка сразу же взял бешеный темп, превратив тлеющий огонек ее страсти в пылающее пламя.
В ее сознании, это был Анка, это было его тело и его мускулы сжимались и твердели, в то время как его плоть ударялась о стенки ее влагалища. Она жаждала его, жаждала его прикосновений даривших ей удовольствие. Лихорадка страсти настигала ее, тело выгнулось и задрожало, словно натянутая тетива лука.