Богами не рождаются
Шрифт:
– А что тогда главное? – подступил к нему разъяренный Феникс.– Зачем ты за нами следил?
– Фен,– упрекнула я напористого штурмана,– чего ты хочешь добиться от больного и напуганного человека?
Алехандро безмолвно сидел рядом, его карие глаза задумчиво перебегали с меня на Навигатора…
– У меня тоже накопилось к вам множество вопросов.
Мои пальцы ласково, едва весомо касались обожженного лица мужчины, помогая Крисе закреплять бинты. Навигатор боязливо вздрагивал и еще крепче прижимался к моим коленям. Что с ним? Неужели он думает, будто я позволю кому-нибудь из своей команды обидеть и так уже достаточно настрадавшегося путника,
– Ника,– почти рычал штурман,– опомнись! Ты привечаешь нашего злейшего врага!
– Пусть! – подняла я глаза.– Врагам приходится страдать, и они также способны оценить поддержку и милосердие...
Раненый ответил мне согласным пожатием пальцев.
– Зачем ты выдавал себя за моего отца? – Рею тоже не терпелось задать мучившие его вопросы.
– Я нашел тебя в криокамере во вспомогательном убежище,– сквозь бинты донеслась до нашего слуха нечеткая речь спасенного.– Баллон с криогеном в твоей капсуле дал утечку, и ты был обречен на гибель... Я расконсервировал тебя и наделил ложной памятью…
– Спас! – потрясенно шепнул Рей.
– Спас.– Навигатор, забывшись, кивнул и зашипел от боли.
– И ты отдал мне свой чип… – как бы случайно добавил Алехандро.
Навигатор молчал.
– Да черт побери, откуда он вообще взялся, этот твой неучтенный чип? – совсем вышел из себя вспыльчивый Фен.
Но вместо ответа Навигатор закрыл глаза и вовремя лишился сознания. Я знала, что он притворяется, но сделала умиротворяющий жест рукой, умоляя друзей ненадолго отложить этот незаконченный допрос. Интуиция мне подсказывала – подходящий для откровений срок еще не настал...
Феникс разбудил меня глубокой ночью, когда спасенный враг сладко посапывал под моим же шерстяным клетчатым пледом. Штурман бесцеремонно пихнул меня в бок, показывая глазами: давай отойдем, поговорим. Я недоуменно пожала плечами, но подчинилась. Алехандро не проснулся, а лишь что-то недовольно пробормотал во сне, когда я змейкой выскользнула из его объятий, подсунув вместо себя свернутое в трубочку одеяло. Фен чуть не рассмеялся вслух, изобразив забавную пантомиму на тему «вот точно так же ты и в монастыре нас одурачить пыталась». Галантно поддерживая меня под локоток – подозреваю, скорее побаиваясь, что я могу попытаться увильнуть от неприятного разговора, чем с целью уберечь своего капитана от падения в глубокий снег,– штурман чуть отошел от лагеря, отыскав в поле вывороченный из земли камень, свободный от снега. А чего, спрашивается, было отходить? Все равно мы торчали посреди открытого пространства как два тополя на Плющихе, имея при этом самый что ни на есть заговорщицкий вид.
– Ну? – требовательно спросила я, усаживаясь на камень, который штурман по-джентльменски мне уступил.
– Ну, это самое,– смущенно пробубнил Фен.
– Весьма содержательная беседа! – зевнула я во весь рот.– Может, пойдем досыпать? Вон уже светает почти, а утром в путь…
– Вот-вот,– обрел ясность мысли штурман,– к чему все это?
– Ты о чем? – не поняла я.
– Так о твоей треклятой «бондиане», о чем же еще! – Фен попытался неуклюже примоститься рядом, на еще не успевшей остыть после устроенного мною пожара поверхности камня.– Вот скажи, к чему ведут все эти красочные приключения в стиле Индианы Джонса или агента Бонда? А если учесть, как отчаянно ты все время рискуешь своей жизнью, то мне так и хочется пригласить для тебя парочку каскадеров из Голливуда!
Я молчала и улыбалась, подняв лицо к сиявшим на черном небе звездам. Пусть друг выговорится. А Феникс продолжал кипеть праведным гневом:
– Хотя, может, святым и положено так геройствовать, не щадя живота своего? А чего бы, кажется, проще – вызвать «Нику» с орбиты, загрузить всех внутрь и в комфортных условиях закончить наш крестовый поход к Небесным вратам?
– Все сказал? – холодно прервала я зарвавшегося штурмана.– Кстати, связи с «Никой» здесь нет! Так что фиг тебе, а не полет: ножками походишь.
Услышав подобный резкий тон, ранее никогда мною не используемый, Фен удивленно приподнял густые брови, глядя на меня так, словно видел своего капитана в первый раз.
– Рыж, ну ты чего?
– Нарушение субординации,– сухо начала я перечислять,– критика решений старшего по званию, публичный подрыв моего авторитета и общее снижение боевого духа команды. Да уже один из этих пунктов,– я напустила на себя суровый вид, изо всех сил стараясь удержаться от улыбки,– тянет на смертную казнь согласно уставу Школы. А повешу-ка я тебя вон на той сосенке,– ткнула я наугад пальцем в сторону ближайшего лесочка.
Фен громко икнул и свалился с камня.
Я расхохоталась в голос и протянула руку, помогая напуганному другу подняться на ноги.
– Пошутила, значит! – сердито, но с видимым облегчением констатировал штурман.
– Угум-с!
– А если… – начал Фен. Но я зажала ему рот, указывая на небо. Юноша послушно поднял голову.
Над нами ярко светились с детства знакомые созвездия.
– Помнишь,– чуть слышно шепнула я,– как мы ночью удирали из дортуаров и собирались на башне у главного телескопа? Таращились на звезды, нетерпеливо отталкивая друг друга от окуляра, и безудержно мечтали: вот вырастем мы, станем великими капитанами – и полетим к неизведанным планетам?
– Помню! – дрогнул железный Феникс.
– Наши мечты исполнились, прошли сотни лет, а звезды остались почти теми же!
– Почти? – скосился на меня Фен, потому что я выделила интонацией именно это слово.
– Да, почти. Видишь вон там, в созвездии Ориона, темное облачко вокруг третьей справа звезды? Она потухает, остывает, гибнет. Тысяча лет – немалый срок даже для Вселенной. А вон там, в созвездии Лебедя, появилась лишняя звездочка, яркая и золотистая. Мы наблюдаем рождение сверхновой. Тысяча лет – это же целая прорва лет, понимаешь, дикая уйма времени…
Штурман нахмурился, явно не догадываясь, к чему я веду.
Я вздохнула…
Ночь завораживала тишиной. Чуть потрескивали ветки в лесу, словно предупреждая: завтра будет морозно,– а нам ведь придется опять идти пешком, хотя, подозреваю, уже недалеко…
– Ника! – Штурман отвлек меня от нерадостных мыслей.– Я никак не могу уследить за нитью твоих размышлений!
Я вздохнула еще раз, полной грудью, спеша насладиться последней спокойной ночью в моей жизни. Откуда-то я твердо знала, что ей суждено стать именно такой – последней. И в очередной раз спросила себя: нужно ли мне проклинать или, наоборот, благословлять свою необъяснимую интуицию мутанта?