Богатых убивают чаще
Шрифт:
Суховей встал и оказался на две головы выше Вольных.
— Хочу сказать, Валентин Георгиевич, — начал он без привычного гонора, — я всегда верил, что найдутся люди, способные помочь в трудную минуту, и… — Иди, иди, — спровадил его Вольных, не любивший смотреть на собеседника снизу вверх.
Глава 42
Евгений сидел на кухне и пил кофе из синей чашки. Яркий солнечный луч, пробивавшийся сквозь живую зелень цветов, украшавших окно, путешествовал по коллекции фаянсовых разделочных плиток с изображением ветряных мельниц. Перескакивал на высокие прозрачные банки с крупами,
Смерть Ариадны Васильевны странным образом сблизила их. Ни Евгений, ни тем более Кира не питали к старухе добрых чувств. Но когда на их глазах умер мучительно близкий человек, они оба почувствовали себя невольными убийцами. Кира не смогла сдержать слез. Управляя машиной, то и дело бросала руль и принималась осторожно промокать глаза бумажными салфетками. Евгений молчал. Произносить привычные слова утешения было глупо. При всем человеколюбии Киры смерть Ариадны Васильевны не являлась для нее большой трагедией. Просто возникла естественная реакция на сам факт человеческой кончины.
— Вот и конец всем конфликтам, — словно под — водя черту под противостоянием с бывшей свекровью, печально заметила Кира.
— И к лучшему, — в тон ей ответил Евгений.
— Видит бог, я не желала ее смерти. Хотя обвинять будут именно меня.
— Зато она мечтала расправиться с тобой.
— Кто — то из нас должен был умереть, — вполне здраво рассудила Кира и перестала лить слезы.
Тем самым разговор о старухе был исчерпан. Наступило затяжное неловкое молчание. Первым не выдержал Евгений.
— Мы куда едем?
— Ко мне… — решительно ответила Кира и тут же заторопилась с объяснением. — После случившегося я не смогу быть одна.
— А это удобно? — все еще не веря в чудо, продолжал спрашивать он.
— Без цветов неудобно. Мне давно никто не дарил цветы, — она резко притормозила напротив цветочного базара у метро «Белорусская».
В эту минуту Евгений почувствовал себя отвратительно. Ведь у него в кармане не было ни копейки. Но Кира тут же достала кошелек и протянула ему.
— Денег на меня тратили часто и много. А цветы дарили редко. Возьми в долг. Отдашь из банковской зарплаты.
Евгений выскочил из машины и, как был в одном смокинге, пересек дорогу и, не выбирая, купил целую охапку огромных белых хризантем. С ними он ввалился в теплый, пропитанный французскими духами велюровый салон «БМВ».
— Боже, — вздохнула Кира и впервые как — то случайно поцеловала его. От неожиданности Евгений напрягся, как оловянный солдатик.
— Может, еще что — нибудь купить?
— У меня всегда холодильник забит всякой всячиной. А выпивки на год хватит! — с гордостью заявила Кира.
От волнения Евгений не мог продолжать разговор. Его трясло. Нечеловеческие попытки взять себя в руки не давали результата. Очень быстро это состояние передалось Кире. Едва войдя в дом, она сбросила прямо на пол песцовый жакет, повернулась к Евгению лицом и, пристально глядя на него своими огромными иконописными глазами, призналась:
— Я не смогу вот так просто… у меня практически не было любовников… Я всегда была замужней женщиной… Я не умею… — и уткнулась воспаленным лицом в его плечо.
Евгений и сам едва держался на ногах. Он был совершенно не готов к такому резкому повороту в их отношениях. Сколько раз в мечтах он подхватывал ее на руки и бросал на постель! Но в эту минуту и сознание, и тело оказались парализованными.
— Я люблю вас… — затаив дыхание, произнес он.
— Повтори…
— Я люблю вас…
— И женишься на мне?
— Разве это возможно? — остолбенел он.
— Я по — другому не умею, — искренне призналась она.
Кира оказалась идеалом его столь долго подавляемых желаний. До сих пор он ощущал ее невесомое тело. В мозгу как на кинопленке навсегда запечатлелись нервные изгибы ее тонкой графической фигуры. А полные упругие груди нерожавшей женщины при малейшем воспоминании вызывали прилив неистовой страсти…
Он продолжал пить кофе, а за стеной слышался голос Киры, повторявший почти один и тот же текст уже десятой по счету подруге:
— Представляешь, — сообщала она в трубку. —
Я выхожу замуж! Сама не ожидала! При чем тут банк?! Ну и что, что третий муж? Для многих это еще не предел!
Наконец пол — Москвы было оповещено, и у огромного количества столичных дам появилась тема дня. Теперь они уже принялись обзванивать друг дружку. А Кира, возникнув на кухне с сигаретой в руке, напомнила, что им лора ехать на панихиду.
— Но сначала мы заедем в парикмахерскую к моей подруге и сострижем тебе эти жуткие волосы!
— Тебе больше нравится тот Петелин? — ревниво уточнил он.
— Не напоминай… омерзительно! — Кира брезгливо передернула плечами. — Подай мне норковую шубу. В ней на поминки приличней.
О гибели подставного Петелина от рук Смеяна ей сообщил полковник Симонов, представившийся новым начальником службы безопасности «Крон — банка». Но в тот момент Кира пребывала в объятиях Евгения и не желала слышать ни о чем, кроме его чувств к ней. А когда на третий день они, совершенно обессилев, все — таки поднялись с постели, эта новость, как и смерть старухи, казалась чем — то далеким, не имевшим к ним никакого отношения.
Но на панихиду нужно было ехать. Чтобы вновь не соприкасаться с проблемами банка, Кира предложила сразу после поминок ночным рейсом улететь в Испанию. Погостив у Ольги, они отправятся в Америку и в Лас — Вегасе узаконят свои отношения. Все это напоминало Евгению пряные сюжеты из «Тысячи и одной ночи». Он готов был подчиняться любому капризу Киры. И это ее окрыляло.
Панихиду устроили все в том же доме ученых на Пречистенке, где совсем недавно прощались с Артемом. Ариадна Васильевна лежала в гробу так, как будто все последние годы готовилась именно к этому заключительному аккорду своей жизни. Ее заострившееся лицо оставалось властным. Несло на себе печать несгибаемого характера, бесконечной уверенности в своей правоте и непримиримости к любым врагам. Даже на одре она не выглядела успокоенной, принявшей благостную весть архангелов. Присутствовавшим казалось, что старуха еще откроет глаза и, тыча в них высохшим пальцем, начнет обличать каждого, пожелавшего проститься с ней. Поэтому у гроба старались не задерживаться.