Богдан Хмельницкий
Шрифт:
своего старшего созвать на реке Русаве вальную (генеральную) раду, в которой, при
старшинах, участвовали все простые (поспольство), не только реестровые козаки.
Кисель, узнавши об этом, отправился туда сам.
То было в первых числах августа 1636 года.
„Нам обещали деньги в мае,—говорили козаки,—а не доставляют и в августе; мы
много потерпели, оставаясь без денег; на море нам ходить не позволяют, а мы оттуда
получали себе пропитание; мы
его величества, и за то теперь от урядов и нодстарост переносим утеснения и
оскорбления; и денег нам не даютъ». Старшины безуспешно пытались усмирить
волнение. Одни кричали: идем на Запорожье, а оттуда на море! Другие кричали: идем
на города, на уряды (власти), которые нас обизкают! Вырвали из рук у Томиленка
камышину и хоругвь и кричали: собирать чернецкую раду! Но этот шум произвели
выписчики, которые затесались на раду; реестровые были умереннее и, после
нескольких часов шума, Киселю удалось уговорить их подозкдать до праздника
роскдества Богородицы.
80
«Будем еще ждать, — сказали наконец реестровые, — да только, если нам не
заплатят тогда нашего жалованья и не удовлетворят за те обиды, которые нам делали
уряды, так мы заберем армату и уйдем на Запорожье».
После того прошел еще месяц. Денег не было. «С козакаии, — писал тогда Кисель к
коронному гетману,—могут удаться три способа: они уважают духовных греческой
религии и любят богослужение, хотя сами больше походят на татар, чем на христиан;
во-вторых, на них действует страх королевского имени, а в-третьих, они любят взять
там, где можно достать. Сообразно этому, я употребил с ними три способа». Кисель
обдаривал старшин и наобещал их потомству разных благ и нрав, потом убедил
митрополита послать к козакам двух игуменов, и те уговаривали рыцарей именем
православной веры не подниматься из-за корысти на Речь-Посполитую и не навлекать
беды на церковь, мать свою. Наконец, Кисель составил фальшивое письмо от короля к
себе и послал его Томиленку, показывая вид, что делает это не по обязанности, а из
расположения к козацкой старшине. В этом письме от лица короля высказывались
укоры козакам за то, что они, не доверяя королевскому обещанию, собирались
устроивать чернецкую раду и бежать на Запорожье; следовали затем уверения в
непременной присылке денег, а потом угрозы в случае непокорства и непослушания.
Посылая копию с такого письма, Кисель советовал козакам отправить депутатов на
предстоящий сейм и просить ограждения от обид, сохранения своих прав и исправной
уплаты жалованья.
Но эти уловки не предупредила волнения. Осенью, не дождавшись жалованья,
Чигиринский полк взбунтовался и выступил к Крылову; прочие полки еще колебались.
Изо всех полков собирались охотники на Запорожье с тем, чтобы оттуда выплыть на
море; выписчики толпами приставали к реестровым и сообщали им мятежный дух.
Козаки снова установились в Корсуне, когда им было это запрещено; их армата
перенесена была в Черкасы по приказанию коронного гетмана,—козаки захватили
четыре киевских пушки, взяли свою армату из Черкас и перевезли в Крылов.
. Предполагавшийся морской поход в этом году не состоялся: ограничились
выходом нескольких чаек. Наступила осень; время было неудобное для плавания по
Черному морю. Притом же козакам предстояла надежда • воевать и с дозволения
правительства. Крымский хан воевал с буджацкими татарами, которые, находясь под
начальством мурз Кентемиров, не повиновались хану, и в то же время были врагами
Польши, беспрестанно делая нападения на польские области. По этому поводу
крымский хан вошел с Польшею в дружеские сношения и правительство дозволяло
козакам подать ему помощь. Посланник Речи-Посполитой Дзершек повез хану
обычные упоминки и на дороге прибыл к козакам, которым было приказано проводить
его. Сначала его приняли не слишком доброжелательно. «Не годится,—говорил ему
Томиленко,—чтоб ваша милость вез упоминки хану, когда еще не уплачено жалованье
козакам: для хана у вас деньги есть, а для Козаков их нет!» Однако, Дзершек был
отпущен, когда козакам блеснула надежда на войну; толпа удальцов отправилась
помогать хану: то были все выписчики и запорожцы. Ими предводительствовал Карп
Павлович Гудзан, носивший у Козаков прозвище Павлюк и под этим прозвищем
известный в истории.
81
Одна малорусская летопись говорит, что его звали также Павлюк Ваюн и Полурус,
потому что он был крещеный турок. По известию современного стихотворца-историка,
этот удалой козак служил уже прежде у крымского хана и помогал ему против донских
Козаков при взятии Азова. Он был соучастником Сулимы и, по просьбе канцлера,
избавился от казни. С этим предводителем отправились к хану подобные ему удальцы.
Но были и такие, которые в то время пошли на войну с целью не помогать хаву, а
разорять его подданных, пользуясь тем, что из Крыма вышла с ханом военная сила.