Боги Бамиана

Борисовский Борис

– Что Бог не делает всё к лучшему. – возникла из глубин памяти, услышанная, от прабабушки фраза.

– Кстати о Боге. Где эта бумажка? ВЕРУЮ…..

Лязг замка, прервал дальнейшее изучение листка. Вертухаи затолкнули в камеру ещё, трёх сидельцев.

– Здоровья тебе Перстень.– Сказал один из них. Я Руслан с Хасавьюрта.

– И тебе тоже, зёма. Проходите, располагайтесь. – Сделав широкий жест рукой, в шутку предложил Перстень.

Не смотря, на дневное время, охрана отстегнула шконари, кинула на них матрасы и ушла.

– Я Мирный с Мирного. – Представился второй сиделец.

– А я Джон. – Сказал третий.

Уточнять, откуда родом Джон, Перстень не стал. Если захочет, сам расскажет. Все трое выглядели крайне истощёнными.

– Наверняка у меня вид не намного лучше.– Подумал Перстень.

– Принимаем ужин.– Кормушка с лязгом открылась, и в хату пополз, ароматный запах, борща.

– Глюк.– Подумал Перстень.

Но глюк не пропал, за четырьмя мисками, наваристого борща, последовали, макароны по-флотски. Сказочный обед, завершился, кружкой сладкого напитка, из шиповника. Отдав миски, зеки завалились на отстёгнутые шконари.

– Что это было? – Отдуваясь, удивлённо поинтересовался Мирный:

– Кто-нибудь мне объяснит, что происходит? То месяцами полпайкой кормят, а тут такой пир закатили, как бы, не просраться с непривычки.

– Ты чё, Мирный, спал, когда Каток на продоле про комиссию орал? Нас сюда на откорм согнали, чтобы не напрягаться, по хатам не разносить. В одну кормушку сунул и не сильно устал, бегая по продолу. А откормить надо, иначе комиссия, как по Станиславскому скажут, не верим. Не верим, что людей можно довести до такого состояния. – Сказал Джон, доставая из складок поношенной робы, пачку Мальборо:

– Угощайтесь.

– Ни хрена себе.– Удивился Мирный:

– Это как?

– Всё просто коллега. Двумя словами, рыночная экономика в действии. На воле подошли к вертухаю и, за хорошее вознаграждение, попросили передать мне, на день рождения, литр коньяка, курево и закуску.– Так, что у нас, сегодня, после отбоя, не запланированный той 54 . Кормушка в двери, опять открылась.

– Принимаем витамины, жалуемся на здоровье.

– О, и медицина пожаловала. Красивая, умираю без любви. – Начал подкатывать к миловидной медсестре Руслан.

54

Праздник.

– Жалобы на здоровье есть?– Невозмутимо повторила вопрос, привыкшая к подкатам медсестра.

– Да есть, вот здесь болит.– Руслан, через кормушку, схватил руку медсестры и, прижал её к своей груди.

С трудом освободив руку, медсестра, с криком, отскочила от кормушки. В камеру ворвалось трое охранников и, от души, прошлись дубинками, по хребтам сидельцев.

– Чтоб витамины съели.– Сказали вертухаи, защёлкивая со стороны продола замок камеры.

На столе, посередине камеры, остался стоять, пластиковый пузырёк с пилюлями.

– По две пилюли на брата.– Сказал, разглядывая содержимое пузырька, Мирный и продолжил:

– Кто будет?

– Я схаваю, хуже не будет: сказал, заглатывая пилюли Джон.

– А я обожду. Гляну, что с тобой будет. Пойду, прилягу. – Перстень завалился на откинутый шконарь. – Лафа, как мало человеку надо.– Подумал, засыпая он: – Тепло, мягкий шконарь, сытое брюхо и, чтоб не били.

***

БОГИ БАМИАНА.

– Перстень, вставай. Постой в окопах со снайперкой, пока мы обедаем.
–

Попросил, заглядывая в блиндаж Снайпер.

– Ага. – Сказал я, вставая с нар.

– Сейчас иду. Движуха в секторе была?

– В мёртвом секторе, двое в овраге сидят. Так иногда постреливают, патронов видимо маловато. Ну и по пещерам посматривай, может какая-нибудь зараза пальнуть, сам знаешь.

– Ладно, давай.

Я взял из рук снайпера СВДэшку и вылез из блиндажа, под жаркое афганское небо. Идти пришлось, пригнувшись, по окопу, мимо сидящих у агэса,^* двух бойцов, разогревавших на сухом спирте тушёнку.

– Приятного аппетита. – Пожелал я, проходя мимо них, на снайперскую позицию.

– Чего в блиндаж кушать не идёте? Там по прохладней будет, а я, пока посмотрю. Снайперка ваш сектор тоже перекрывает.

– Вот Перстень – человек, о других заботится. А ты, ни о себе, ни о расчёте.-

Проворчал Сэмэн, поворачиваясь к своему другу, командиру расчёта Маркелу. А мне с улыбкой сказал:

– Спасибо добрый человек, мы воспользуемся твоим предложением. Пойдём немного остынем, а то мозги на этой жаре закипают.

– Смотри Перстень. – Маркел задержался в ячейке и, стал рассказывать мне обстановку:

– Из второго кишлака, духи пытались в мёртвую зону, ишака, с ящиками провести. Они его запустили без погонщика. Наверное, думали, что сам дойдёт. Мы перед ним пару гранат кинули. Он развернулся и назад пошёл. Наверняка, ещё раз попробуют запустить. Им патроны надо туда, как-то переправлять. Похоже, они ночью не успели запастись. Ну, давай, через часик вернёмся. Закончил он инструктаж. Потушив спирт и забрав тушёнку, пацаны, сгорбившись, ушли в сторону блиндажа. А я остался в окопе один.

Высунув ствол в бойницу, я приложил глаз к прицелу СВД. Приближал он капитально. Второй кишлак, находящийся под горкой Восточной, в провинции Бамиан, был как на ладони. Дети играли в альчики^* в дорожной пыли. Рядом клевали что-то штук пятнадцать жирных кур. Какая-то не молодая ханумка^* развешивала бельё во дворе. Вроде ни какой активности не наблюдается. Оставив винтовку в левой бойнице, я посмотрел в стерео трубу. В правой бойнице, в пяти километрах по шкале, зажатый между двумя горами, стоял кишлак Таджик. С этой стороны тоже всё спокойно. А вот прямо передо мной, в километре от окопов, вертикальной стеной, стояла гора. А в ней, шестьдесят восемь пещер, и из каждой, могло прилететь то, что может отнять жизнь. У подножия горы находился овраг, а перед оврагом, стояли развалины двухэтажного дома. И из этих развалин, духам было очень удобно, обстреливать расположение десантников. Один минус был у этой прекрасной позиции. Доставить туда боеприпасы и питание можно было только со стороны второго кишлака или со стороны кишлака Таджик. Оба эти направления, полностью контролировались нашим блокпостом. Активных боевых действий в провинции Бамиан не было года два. Но ежедневные перестрелки, а иногда и ракетно – миномётные обстрелы присутствовали. Так, что расслабляться не будем, подумал я, доставая фляжку. Жара конечно капитальная. Маскировочная сеть, тень толком не даёт. Под пятьдесят не меньше. Посмотреть, что там, в секторе происходит. Высунув стереотрубу я увидел, смотрящую мне в лицо, задумчивую морду ишака. Ишак стоял перед минным полем, гружённый, привязанными к нему двумя зелёными ящиками.