Боги Египта
Шрифт:
– Поехала бы?
– Нет.
– Но ведь ты не пожалела, что это случилось?
Ей очень не хотелось отвечать, тем более Сетмету. К тому же Хетт блестел на нее любопытными глазами. Ему-то какое дело?
Сетмет великодушно не стал дожидаться ответа, кивнул на выступающий живот:
– Ты же не зря сходила.
– Простите, меня ждут. Еще раз благодарю за помощь.
– Почему ты здесь, ведь Нармер в Эдфу?
– У меня умер отец, я купила здесь поместье и привезла с собой маму. До свидания.
Неожиданная
И снова она старалась не вспоминать жаркие объятья Сета, а потому думала о Нармере. Он в Эдфу. Где же еще быть молодому человеку, считающему себя сыном Гора? Что они там делают? Может, спросить у Шеритры, вдруг муж присылает ей весточки?
Незер очень хотелось хоть одним глазком взглянуть на своего неожиданно взрослого сына, ведь она не видела Нармера с той минуты, как положила его совсем крошечного в колыбельку перед сном.
Впервые за все время она попыталась понять, отличался ли чем-то ее сын уже тогда, и с изумлением осознала, что да! Он родился слишком большим и через несколько дней выглядел уже так, словно ему исполнилось несколько месяцев. Вероятно, потому ребенка забрали в столь юном возрасте.
Незер неожиданно для себя расплакалась: могли бы и сказать! Сети знала все это, но предпочла появиться из ниоткуда и провести ее в покои Сета вместо того, чтобы помочь найти и вернуть сына. Незер понимала, что Менес прав, для Нармера известие о том, что он сын Сета, а не обожаемого им Гора, было бы слишком сильным ударом. Но это означало, что она никогда не сможет назвать Нармера своим сыном.
Незер даже тихонько застонала от тоски.
Бина, спавшая на соседней кровати, встрепенулась:
– Что, пора?!
Незер рассмеялась:
– Нет, успокойся.
Сама она заснуть до утра так и не смогла. Старалась не вспоминать страсть Сета, чтобы не навредить плоду, но невольно вспоминала. А еще думала о Нармере.
Незер считала предателями всех, чувствовала себя игрушкой в чужих руках, страдала из-за этого. Но у нее был еще один плод любви, пусть не ее любви, но Менеса – растущий внутри ребенок. Неважно, мальчик это или девочка, это ее и только ее дитя, которое она никогда не покажет отцу и даже не скажет, что родила. Хорошо, что не вернулась в Город, да и с Нармером не встретилась, зато Менес не сможет забрать у нее дитя.
Твердо решив, что вырастит ребенка сама и оставит ему (или ей) большое богатое поместье, Незер немного успокоилась, но приняла еще одно решение.
Утром она отправилась в поместье сестры, позвав с собой только Бину. На предложение Рамеса освободить слуг, чтобы несли носилки, отмахнулась:
– Я давно от них отвыкла. Пусть работают. Просто сестре время рожать, мне что-то беспокойно.
И это была правда – Шеритре пора рожать, а самой Незер беспокойно.
Ворота в поместье были открыты, даже хромого старика не видно. Из дома доносились женские
Но Незер ошибалась, то есть сестра рожала, но никто не бегал. Возле входа в дом бестолково топтался на месте старик-слуга, а внутри возле кровати, на которой явно давно мучилась Шеритра, сидели, скрючившись и закрыв уши руками, Тафет и Бега.
– А где повитуха?
Сестры не услышали, они старались не смотреть на несчастную Шеритру, потому уткнулись каждая в свои колени. Незер оторвала руки Тафет от ушей:
– Где повитуха?!
– Нет.
– Почему вы не позвали?!
– Мы не знаем, где есть повитуха. А та, что принимала предыдущие роды, уехала. Она так кричит…
Незер махнула рукой, сейчас не до того.
– Бина, беги к Рамесу, скажи, чтобы его жена пришла сюда принимать роды. Быстрей.
Бина метнулась со двора. Незер повернулась к сестрам.
– А где слуги?
– Они ушли еще вчера. Нечем платить.
– Немедленно согрейте воды. Как можно больше. – Видя, что сестры бестолково топчутся на месте, заорала, перекрыв стоны Шеритры: – Быстро! Помоги им! – это уже старому слуге.
Отправив сестер и слугу набирать и греть воду, Незер подошла к Шеритре:
– Ты меня слышишь? Потерпи немного, сейчас прибежит Ренутет, она опытная лекарка, все будет хорошо.
Сестра только кивала, глядя на Незер широко раскрытыми от боли глазами.
– Давно ты мучаешься?
Запекшиеся от боли и жара губы беззвучно прошептали:
– Да.
– Нужно было прислать за мной, если больше некому помочь. Ладно, потерпи, я посмотрю, как они там с водой.
Вовремя вмешалась, поскольку толку от двух рослых кобылиц почти не было, а старик сам едва держался на ногах. Разведя огонь и поставив на него воду, Незер вынуждена была вернуться в дом, крики Шеритры стали истошными.
Одного взгляда на женщину было достаточно, чтобы понять – она прямо сейчас или родит, или умрет!
Следом за Незер в дом вернулись и сестры. Незер попыталась вспомнить, что делала Сети, когда рожала она сама. Про воду помнила – это чтобы обмыть новорожденного ребенка и саму мать, а что еще? Вспомнила про пуповину, заорала, чтобы немедленно нашли нож поострей.
– Ты будешь ее резать?
– Дура! Неси нож и нить прочней.
Понятно, что Ренутет не успеет, роды предстоит принимать ей, Незер. Она вздохнула: что ж, буду принимать…
– Шеритра, теперь старайся вовсю, слышишь?
– А где твоя повитуха?
– Вон она уже входит во двор. Давай, старайся. Кричи, если нужно, но тужься.
А у несчастной замученной женщины больше не осталось сил ни тужиться, ни кричать.
Незер поняла, что сестра может погибнуть сама и погубить ребенка. Она не смогла бы объяснить, что заставило ее положить ткань на живот Шеритры и приказать сестрам, натянув эту ткань, отдавливать ребенка вниз.
– Я боюсь! – верещала Бега.