Боги и Боты

Teronet

Журналист пытался успокоить зрителей: «Но ведь не секрет, что вероятность столкновения ядра какой-либо кометы с Землёй такова, что это событие может случиться в среднем один раз за 80 000 000 лет. Так? Да и к тому же — ядро кометы содержит слишком много льда, который может просто испариться в нашей атмосфере. Это ведь не астероид».

Другой астрофизик, очень древний на вид, рассказывал о событиях, которые происходили ещё в моё время: «Летом 1996 г. комета Шумейкер-Леви столкнулась с Юпитером. За два года до столкновения ее ядро раскололось на 17 осколков диаметром в полкилометра. Энергия столкновения каждого из кусков с поверхностью планеты доходила до 100

миллионов мегатонн, — он показывал фотографии планеты. На этих фотографиях видно, что в результате катастрофы на поверхности Юпитера образовались гигантские тёмные пятна — выбросы газа и пыли в атмосферу. Пятна эти соответствуют размерам нашей Земли! Так, что надо сказать спасибо Юпитеру. Ведь это именно он миллионы лет притягивал к себе всяческих опасных космических бродяг, чтобы Земля могла находиться в относительном покое и на ней развивалась жизнь. Парадоксально, но, кажется, что всё это время он спасал нас, чтобы, в конце концов, убить…».

Я слушал это всё и думал… если они окажутся правыми, я могу не успеть решить все возложенные на меня Эукариотами обязанности.

…

Утром в понедельник я был в офисе Экстры. На 40-м этаже небоскрёба с великолепным видом на город. Там меня ждала подборка самой модерновой одежды и группа консультантов по имиджу и коммуникациям. Сама Экстра, одетая в чём-то наподобие китайской рубахи, смотрела какими-то совершенно другими глазами.

— Чта с вами била? Аставит незиа аднаво!

— А чё такое?

— Вес веб полан видео с вами в парке, и патом… — мне показалось или она действительно была обеспокоена.

— А что было потом? Разве потом что-то ещё было?

— Да так. Насинк. Пуст все знаут, как ви релаксуете. В какомта дешовом притоне и с такими гостами, чта дитеи от екранов атвадили.

— А что мне было делать? Я тут человек новый. Куда повели, туда и пошёл.

— А бот на что? — она посмотрела на Ботаника. — Ви иво хот оделип!

— мой Ботик действительно стоял голый, что было несколько необычно.

— Бот женщину не заменит, — я вздохнул.

— Видила иа «женс-чину»… вашу. Лучше не нашли?

В этот момент я очень внимательно посмотрел ей в глаза, как будто пытался найти в них причину этой вспышки то ли злости по поводу трещин в моём публичном имидже, то ли ревности. Она смутилась, но быстро взяла себя в руки.

— Имидж спортить — проще, чем создат.

И тут же отвернулась, увлеклась разглядыванием каких-то эскизов, которые ей показывали боты-помощники. Она постепенно вошла в роль начальницы, стала мастерски руководить штатом ботов и даже одним живым человеком, — по моим примитивным понятиям — геем, хотя, кто их теперь разберёт… и постепенно стёрла впечатление от своего утреннего срыва. С меня сняли мерки и послали на тренинг в соседний офис. И пока изготавливалась одежда, меня взяла под опеку парочка специалистов по коммуникациям — американец и китаец. Мы заняли переговорку с видом на небоскрёбы и стали тренироваться. Я попросил Ботаника переводить, потому что не мог порой понять этот странный новояз, тем более, когда на нём скороговоркой говорят сами носители. По правилам в студию нельзя было брать никаких ботов, а также никаких средств связи. Меня не могли консультировать вживую, и я старался всё усвоить «на берегу».

Консультанты показывали отрывки из шоу. Кардон оказался сухоньким старичком в очках (всё те же понты XXII-го века). Кардоновской фишкой было то, что «тарелка» в студии сканировала эмоциональное состояние героя передачи, и оно тут же декодировалось в соответствующий цвет, который в свою очередь передавался на задний фон студии. Было очень смешно видеть, как люди вели себя невозмутимо, а цветовая гамма студии показывала их страх или стыд. Для усиления эффекта создавался виртуальный персонаж как 2 капли жидкости похожий на гостя, но практически мультяшный. Его лицо, крупным планом появлялось на фоновом экране и вторило цветовой гамме — то посмеивалось, то хмурилось, то рыдало…

…

Когда я вернулся, Экстра приготовила для меня два комплекта одежды. Первый она просто показала. Обычный набор из брюк и футболки, скорее напоминающий спортивный трикотажный костюм кремового цвета.

— Ета кежуал. Чтоп не виделит из талпи. Кастум зачисчает от ударав — вам сгадитсиа. Пака иво миагка гладиш, он нежний как шелк. Када биош, становица в брониу.

— Ого. Прям как я.

Она проигнорировала эту остроту и провела меня в примерочную. Там висел белоснежный костюм для шоу. Он реально был абсолютно белый, от головы до пят, включая ботинки и даже галстук. А с обоих плеч вдоль рук свешивались полоски белой ткани стилизованные под перья.

— Намёк на белую ворону?

— Йес, оф кос… Ви такои угадливии! — она ещё немного злилась. — Вот здес мона запустит аниме, — она прижала пальцами отворот пиджака, и по его спине полетела стая птиц.

— А как же чёрно-белый стиль? — я накинул на себя белоснежный пиджак, который по своему покрою и самой ткани больше напоминал халат.

— Ета ни длиа вас, длиа вумен. Кстати, счас вирас спрос на платиа, какие может порват лиубовник вуман, а не толка ана сама…

— Ага. Значит, всё-таки захотелось им чего-то натурального, естественного.

— Ни знау, чта в етам ис-тест-вен-нава, — она презрительно фыркнула и, показав пальцем на брюки с ботинками, занавесила примерочную чем-то вроде папиросной бумаги.

Я переоделся и отодвинул занавеску. Ко мне подскочил бот-стилист и внимательно оглядел. Потом провёл рукой по волосам — они тут же выпрямились и побелели. Наверное, запустил мне туда нано-выпрямителей и окрашивателей. Меня уже ничего не удивляло. Потом достал несколько пар очков и стал примерять.

— А очки-то зачем?

— Обязательная часть делового стиля. Как галстук в ваше время, — бот, видимо, был знаток истории культуры.

В очках были простые стекла. Я огляделся. Экстра отдавала распоряжения около висящих на манекенах платьев в чёрно-белых тонах. Повсюду были вырезы и полупрозрачные сеточки.

— Ты вот что мне скажи, историк моды, а почему у вас тут все полуголые ходят? Сто лет назад такого не было.

— Я не историк. Но могу вас просветить.

— Уж, пожалуйста. Просвети.

— В 2030-хх годах в России были введены серьёзные запреты на публичное обнажение. В основном по религиозным соображениям…

— Ну, конечно! Куда же без них!

— Много было культурно-религиозных столкновений, выступление националистов, череда медийных переворотов, давление мусульманских общин и акты гражданского неповиновения. Что и привело к принятию этого закона и других подобных этому, охраняющих чувства верующих. Возникла эпоха медийной диктатуры.

— Альфа?

— Нет. Тогда её ещё не было. Тогда был просто Первый объединённый канал РИК. Ему удалось сохранить единство и мир в обществе. Ну а в 60-е гг. началась оттепель, — ну, надо же, как всё похоже, — Постепенно стали появляться другие каналы, восстановился медийный и культурный плюрализм. С тех пор всё у нас достаточно либерально. Если не считать небольшой винтажной ностальгии в 90-е, когда хиджабы были настоящим писком моды.