Боги мира реки
Шрифт:
— Я бы с радостью вырезала ему все кишки и держала у него перед глазами, пока бы он не подох, — пробурчала Келли.
Она подошла к Длинной Лиз, обняла подругу за плечи и увела рыдающую женщину в угол.
— Все. Покончим с трагедиями, мщением и упреками, — заявил Бертон. — Что вы будете делать потом — это меня не касается. А пока ведите себя прилично и внимательно выслушайте меня. Вас необходимо просветить, и, хотя мне не очень улыбается заниматься вашим образованием, я обязан это сделать. Я просто не могу вас бросить
Сначала он велел им рассказать, как они появились из конвертера. Да-да, из того громадного куба, что стоит в углу этой самой комнаты. Как выяснилось, в конвертере они пробудились от смертного сна, после чего открыли дверцу и вылезли в комнату. Обследовав соседние помещения, они вышли в коридор, где как раз в то время пролетал Бертон на своем кресле.
— Так вы никого больше не видели? — спросил он.
Они дружно ответили, что нет.
Бертон повел Галла в ванную комнату, где, как и следовало ожидать, нашлась бутылочка с заживляющей раны жидкостью. Кровь мгновенно свернулась, а через сутки царапины затянутся совсем.
Он спросил гостей, голодны ли они. Нетли с женщинами сказали «да»; Галл покачал головой. Бертон принял у них заказы и переадресовал их конвертеру.
Пока они насыщались, сидя за маленькими столиками, Бертон пустился в долгое повествование о Мире Реки, о тяготах пути к башне, куда он добирался со своими спутниками, и о том, что они здесь обнаружили. За время рассказа он осушил два высоких кубка скотча, а гости подчистили все, что было у них на тарелках.
— Теперь вы немного в курсе событий, — заключил Бертон. — Я знаю, что у вас осталась тысяча вопросов, и вам понадобится время, чтобы научиться общаться с компьютером. Но пока я предлагаю вам здесь переночевать — если хотите, я дам вам снотворные пилюли, — и мы с вами встретимся завтра. Я познакомлю вас со своими восемью товарищами. Возможно, не лично, но хотя бы на экране.
— Откуда нам знать, что эти два подонка не убьют нас во сне еще раз?пробурчала Мэри Келли.
— Да мне и в голову такое не придет! — воскликнул Галл. Я переменился; я давно уже другой человек! Поверьте мне, леди, я глубоко раскаялся в своих преступлениях и пытался — вернее, пытаюсь — жить по-христиански, как учит нас святая вера. Я не только не причиню вам зла — я защищу вас от любого, кто посягнет на вашу жизнь или честь!
— Красиво заливаешь, — презрительно усмехнулась Лиз Страйд.
— Я говорю совершенно искренне, мадам, поверьте мне!
— Я думаю, он не врет, — сказал Бертон. — Но вы, дамы, можете спать в отдельной комнате. Я скажу вам кодовое слово, и никто, кроме меня и вас троих, не сможет проникнуть в вашу спальню.
Показав им, как получить из конвертера еду и напитки, Бертон вышел. Но не отправился в свой мир, а вернулся к себе в апартаменты. Поскольку завтра предстояло обучить новичков элементарным вещам, лучше быть к ним поближе.
По пути к себе он все размышлял о том, кто же воскресил эту пятерку.
Кто бы он ни был, чувство юмора у него довольно зловещее. Но кто мог это сделать? О том, что Бертон занимается расследованием дела Потрошителя, знали только Фрайгейт и Hyp, а уж они-то не стали бы так шутить. Тогда кто? Лога и монгольский агент мертвы. Неужели — Бертону не хотелось даже думать об этом — здесь бродит еще какой-нибудь Снарк?
Только Бертон улегся в кровать, как на стене появился экран. А на нем — несчастное лицо Звездной Ложки.
Быстро говоря на эсперанто и мешая слова со слезами, она спросила у Бертона позволения прийти к нему в квартиру.
— Зачем?
— Я устала делить По с пятью другими женщинами, хотя он почти не уделяет нам внимания. То пьет со своими дружками, то занимается исследованиями. А кроме того… я не желаю его объятий.
Бертону не надо было спрашивать, чьих объятий она желает.
— Ли По в курсе, что ты мне звонишь?
— Да. Я сказала ему час назад. Он рвал и метал, а потом…
— Он не бил тебя?
— Нет, он женщин не бьет, надо отдать ему должное. По крайней мере, не физически.
— Ну и что потом?
— Потом? Ах да! Он улыбнулся, благословил меня и сказал: он, мол, надеется, что я с тобой буду счастлива. Правда, тут же все испортил, прибавив, что он в этом сомневается.
— Я хочу потолковать с ним, — сказал Бертон, вставая с кровати и надевая кильт.
Черные глаза Звездной Ложки расширились:
— Зачем? Ты думаешь, я лгу?
— Нет, конечно, нет! Просто мне не хочется, чтобы он думал, будто я боюсь встретиться с ним лицом к лицу. А кроме того, мне будет неприятно, если он решит, что я увел тебя тайком.
— О, так он не думает! Я сказала ему, что ты понятия не имеешь о том, что я тебя хочу.
— А вот это как раз вранье, — сказал Бертон, не упрекая ее, однако.
Вранье вранью рознь, и ложь китаянки относилась к «невинной» категории. А кроме того, кто он такой, чтобы упрекать кого-либо за лицемерие? — Я все-таки поговорю с ним, если он не спит.
— Нет, он не спит, но он не велел, чтобы его беспокоили. У него сейчас женщина. Он только что ее воскресил. Сказал, что она заменит меня. Бедняжка.
— Возможно, — откликнулся Бертон. — Хотя сейчас она, должно быть, преисполнена к нему благодарности за воскрешение из мертвых.
Бертон не был влюблен в китаянку. Однако он не считал любовь обязательным условием для приятной связи между мужчиной и женщиной. Он, безусловно, любил Алису — ну и куда их завела эта любовь?
— Ладно, приходи, — сказал он. — Я велю компьютеру впустить тебя.
Звездная Ложка прекратила хлюпать носом и просияла, словно солнышко на рассвете.
— Только поправлю макияж и соберу свои вещички. Ты же хочешь меня, правда?