Боги поневоле. Наследие Зевса
Шрифт:
– Так, об этом после, – Марк, хмурясь, немного подался вперед, – Как это ты не знал о работорговле? А как же твой гарем? Можно подумать, туда девушки по своей воле попадают!
Мужчина сморщился и так энергично замотал головой, что тюрбан, не выдержав столь резких движений, сполз довольно низко ему на лоб.
– Ты удивишься, – отозвался он, поправляя головной убор, – Но ко мне в гарем девушки и в самом деле стремятся попасть. Я бы не потерпел, если бы сюда их затаскивали насильно, мне претит насилие! Но они совсем не против, и я рад… Так что же было странного?
Журналист откинулся вновь на спинку
– А ты от скромности не умрешь, как я погляжу, – заметил он, и поставив бокал на столик, глубоко вздохнул, продолжая свое повествование, – А странной была вода. В трюме. Ты знаешь, это было что-то… как-то… – он неопределенно пошевелил в воздухе пальцами, и попытался объяснить, – Когда в борту образовалась пробоина, воды внутрь попало почему-то совсем мало. Корабль был деревянным, по идее, ей следовало быстренько просочиться сквозь доски вниз и утечь… но она почему-то продолжала бултыхаться на дне. И более того! – парень на миг умолк, потом серьезно взглянул на своего внимательного слушателя, – Пожалуйста, не считай меня сумасшедшим, хорошо? Мне тогда и самому казалось, что я рехнулся, но… Я готов поклясться, что вода была живой. Она скорее напоминала огромную медузу, чем жидкость, она не бултыхалась – она ползала! А потом подхватила меня и выпихнула в пробоину, – молодой человек вновь замолчал, пытливо глядя на султана, силясь угадать его реакцию, но лицо мужчины оставалось непроницаемым. Лишь глаза смотрели внимательно и серьезно, настолько, что можно было сказать определенно – за сумасшедшего собеседника он не принял.
– Ну, и еще кое-что, – без особой охоты продолжил юноша и, приподняв оцарапанную руку, царапины на которой сейчас были скрыты рукавом, вздохнул, – Ты же спрашивал, откуда у меня кровь на руке? Так вот, сейчас я вспоминаю, что произошло это, когда меня уже вышвырнуло в океан, когда я тонул и не ждал спасения, когда я уже начал терять сознание… Тогда меня что-то царапнуло по руке, и от этого я пришел в себя. Мне казалось, что чьи-то пальцы ощупывают запястье… Ну, а потом меня как будто что-то вытолкнуло на поверхность. Ударило пару раз волнами, а потом и швырнуло на пристань… Выводы делай сам, я не знаю, что думать.
Пол нахмурился, в раздумье покусывая губу. Сообщенная ему информация была действительно странной, можно даже сказать – загадочной, и, собственно, что думать, он не знал и сам. С одной стороны, вывод о психической неполноценности гостя напрашивался как-то сам собой, но с другой – психом парень не выглядел. Да и обижать гостя султану не хотелось.
– Ну, какой я могу сделать вывод… – вымолвил он после недолгого молчания, – Конечно, все это может быть списано на совпадение – скажем, из корабля тебя выкинуло в момент сильного крена судна, руку оцарапало все-таки, когда миновал пробоину, а от соленой воды рану защипало, вот ты и пришел в себя… Но что-то тут не вяжется, – он задумчиво потер подбородок, – И, если все действительно было так, как ты говоришь, то ты прав – это очень странно. Выходит, кто-то или что-то сначала попыталось тебя утопить, а потом оцарапало руку и спасло?
– Да, но кто? – Марк недовольно взмахнул раненой рукой, – Ни у медузы, ни у воды когтей быть не может, согласись. Да и вообще, что это за непостоянная такая живность? То топит, то…
Пол внезапно
– Ты чего?
– Да так… – мужчина еще раз куснул себя за губу и, остановившись напротив собеседника, внимательно взглянул на него, – А что, если оно пыталось не спасти тебя, а погубить? Только уже не само… – и, видя недоумение собеседника, он мрачновато закончил, – А моими руками.
– Твоими? – парень, фыркнув, закинул руку за голову, сжимая завитушки верхней части спинки кресла, – Ты не похож на палача.
– Внешне может быть, – совсем помрачнел его собеседник, – Однако, я слышал… Обо мне идет дурная слава как о тиране, палаче и мучителе… Возможно, до этого тоже доходили подобные слухи, поэтому оно и отправило тебя ко мне? Должно быть, ему не было известно, что я не люблю казнить без разбора, что мне нравятся твои статьи и что мне нужен друг.
Марк, за время небольшой речи султана успевший сильно посерьезнеть, хмуро глянул на него.
– Хорошо… Но если все действительно так, как ты говоришь, возникает логичный вопрос – что это такое и с какой радости вдруг вознамерилось меня убить?
– А вот на этот вопрос нам с тобой и предстоит найти ответ, друг мой, – мужчина тяжело вздохнул и медленно опустился в кресло напротив собеседника, – А еще мне очень интересно, почему твои похитители говорили о султане, и кого именно они имели в виду.
– Да кто их знает, собирались продать меня кому-то, – парень усмехнулся, но усмешка у него вышла какой-то безрадостной, – Интересно, что с ними стало после шторма…
– Надеюсь, море не было милостиво к ним, как и твой загадочный недоброжелатель, – Пол чуть улыбнулся в ответ и, меняя тему, перевел взгляд на поднос, – Ты ешь. Даю клятву, что травить тебя я не разрешу.
Марк хмыкнул и, наглядно демонстрируя возникшее в его душе доверие, подвинул кресло ближе к столику. Столовые приборы на подносе имелись, поэтому проблем с процессом питания не возникло.
Султан некоторое время молча наблюдал за своим гостем, а потом вздохнул.
– И все-таки однажды я обязательно тебя нарисую… Или сыграю.
Молодой человек, прервавшись от неожиданности, удивленно глянул на него, дожевывая на ходу кусочек изумительно вкусного, приготовленного на углях болгарского перца.
– Сыграешь?.. – недоуменно повторил он с набитым ртом и, торопливо глотнув, прибавил, – В каком это смысле – сыграешь?
Мужчина легко повел плечами и, откинувшись на спинку кресла, расслабленно улыбнулся.
– Я всегда был уверен, что музыкой можно изобразить что угодно. И что каждому человеку соответствует своя музыка, знаешь… Не звучащая в его душе, нет, ее рождает само его существо. Она может быть не слышна самому человеку, не заметна другим, но все же она есть. И сыграть ее возможно, я уверен. Твою мелодию я обязательно сыграю.
***
Утро началось с негромкого, но весьма настойчивого стука в дверь. Марк недовольно замычал и, не открывая глаз, нехотя приподнял голову, отрывая ее от подушки. Одеяло, приподнявшись вместе с ним, образовало небольшую шторку, и парень, наконец подняв веки, раздраженно откинул его в сторону, нехотя садясь на кровати.