Боги в изгнании (с илл.)

Слащинин Юрий Иванович

· Предписано — каждому свое, — говорили они.

· Тебе я предпишу север, — сказал Ворх одному и замер, контролируя поток мыслей раба. В них было безразличие к судьбе.

«Поеду на север».

Уже уходящему под конвоем рабу Ворх с помощью диктата задал вопрос: «Страшно?»

«Теплее оденут. А цепи — те же. Пусть горят хоть все их города».

Это уже приближало к истине, понял сейчас Ворх, припоминая тот допрос. У них ничего нет своего, и потому они ко всему безразличны. Рядовые кселензы о' причинах этих событий не задумываются, потому что всякое осмысление негативных

явлений может быть истолковано надзором как критика устоев Нового Порядка. Но Верховные должны же понимать…

За дверью послышались шаги, и в комнатку вошел Минтарл.

· Ты просил встречи — я пришел. Что привело тебя к нам, Верховный?

Ворх ничем не выдал своего удивления.

· Меня загнали к вам, как животное. На растерзание? — надавил он на последнее слово.

Минтарл видел, что Ворх говорит неприятную для себя правду.

— Мы тебя не убьем, Верховный, хоть тебя и загнали к нам, — сказал он спокойно.

· Это вас не спасет от расправы. Меня убьют фароны где-нибудь на выходе, а обвинят вас, чтобы бросить сюда полки на усмирение взбунтовавшихся рабов. Даберу надо показать свою мощь перед выборами.

· Понимаю. Чем мы можем помочь тебе?

· Себе.

· И себе.

· Мне нужен глайдер.

· Ты преувеличиваешь наши возможности, Верховный.

· То, что я здесь увидел, выше всех возможных преувеличений. — Ворх устремил взгляд на лицо безрукого, но тот остался невозмутимым.

· Мы — смертники, нам даны кое-какие права. Но глайдеров не имеем, не положено. В шахтах они не нужны. Но тебе поможем, Верховный. До утра ты покинешь Габар. У тебя еще есть просьбы к нам?

· Совет.

· Слушаю.

· Вы готовитесь к бунту. Не отрицай. Во все века существования Габара здесь бунтовали, требовали новых прав. А по тому, сколько вы понаделали блокаторов мыслепередачи, можно судить, что тоже подготовились к чему-то серьезному. Мой совет — не торопитесь.

· Мудрый совет. Мы им воспользуемся, Верховный, — кивнул Минтарл.
– Так что не беспокойтесь, властвуйте всласть, а мы будем для вас добывать редкие металлы и мирно погибать во тьме и сырости.

· Не иронизируй, старик. Нам выпала редкая удача поговорить без свидетелей, и, может быть, без надзора. Или тоже подслушиваете? — вопрошающе уставился Ворх в глаза Минтарла. Тот заколыхался, копаясь в кармане, наконец вытащил блокатор и протянул ему:

· Надень. И оставь себе на память о посещении Габара.

· Спасибо, — принял Ворх блокатор, укрепил его на бионике и, когда потерял ментальный обзор, успокоенно расслабился, готовясь продолжать разговор. — Я политик. И хочу, чтобы вы понимали сложившуюся расстановку сил.

Если вы не убьете меня, фароны спровоцируют вас на бунт каким-нибудь другим способом, а потом подавят восстание, чтобы Дабер по вашим костям поднялся на Гильорт.

· Понимаю. Если не будет волнений, то Предводителем Верховного

Гильорта станешь ты, Ворх. А какая нам разница, кто захватит власть? Может, ты нам что-нибудь дашь?

· Мир.

· И продолжение рабства?

· А вы предпочитаете смерть?

· Свободу.

· Ее нет в природе. Даже у правителей нет,

поверь. Мы тоже ограничены обстоятельствами. Свобода похожа на коридор, по которому убегаешь от убийц: спасешься ли — неизвестно, но бежать можно только туда, куда он поведет.

· Ты прав, Верховный, — кивнул Минтарл, обдумывая, чего хочет Ворх. Чего еще добивается, сохранив жизнь. — Но мы хотим, чтобы наша свобода происходила от природы вещей, а не от вашего каприза.

· Новый Порядок установлен не капризом, а в силу обстоятельств. Они вынудили расслоить кселян на касты для более эффективного использования наследственных профессиональных качеств.

· Получается, мои гены виноваты в том, что я добываю вам металлы и сдохну в горе, не увидев света?

Если ты каторжанин — именно так! — сказал Ворх, выдерживая горько-язвительный взгляд старика и досадуя на то, что приходится объяснять простые истины. Мы-то с тобой знаем, старик, что любой порядок держится принуждением. Без зла нет добра, без принуждения нет свободы,

· И никакой середины, примиряющей противоположности?

· История не ищет компромиссов. У нее или то, или другое: или вы, или мы.

· Если вы — это тупик.

· История не знает тупиков! — бросил Ворх громче, чем того требовала тональность сложившегося разговора. «Оказывается, они здесь философствуют, в то время как мы, господствующая каста, боимся думать, чтобы не выйти за пределы единомыслия».

· Могу предположить гипотетически, что в силу каких-то катаклизмов айсберг перевернется: вы подниметесь наверх, мы — уйдем вниз. А что изменится? Ни-че-го! И не потому, что вы хуже нас или лучше. Ни вы, ни мы не знаем, куда идти дальше в своем историческом развитии. Нужно ясное понимание новой формации, а его нет. Вот и топаем по векам с витка на виток, повторяя старые ошибки. Рабство физическое мы заменили на рабство интеллектуальное, так сказать, с учетом технического прогресса. А вы наше интеллектуальное рабство замените новым феодализмом, построенным на власти отдельных личностей» которые возглавят производство и распределение материальных благ.

Ведь и вам, как и нам, придется вводить ограничения — значит, тут же появится неравенство социальных групп. Тупик!

· Что ты предлагаешь, Верховный?

· Не проливать кровь.

· Я так и думал, — поднялся Минтарл. — Было очень интересно поговорить с лидером Гильорта, но надо идти, чтобы к утру ты получил глайдер. Прощай,

Ворх.

· Прощай… А как твое имя?

· Старик, — улыбнулся Минтарл, показывая, что представляться не желает, и закрыл за собой дверь.

6. Познавшая тайну

Наконец вернулась Кари, вошла в комнату, прекрасная, как осыпанная цветами и росой ветка скаракосты. Декоративные кристаллики вспыхивали по всему туго ее облегающему костюму, а маленький венок на голове испускал радужный свет. Лицо Кари светилось таким целомудрием, столько в нем было счастья, достоинства и уверенности, словно была она не баянна, а равная Ворху кселянка. Непринужденно подошла к нему, протянула сверток, поверх которого лежала веточка скаракосты.