Боги вернулись
Шрифт:
– Представь: ребёнок непрерывно растёт, клеток в его организме становится всё больше и больше. Это будет продолжаться до определённого момента, пока не уравновесятся силы и будут достигнуты пределы роста. Затем Вселенная будет существовать в определённом равновесии, не будет расти, в ней будут идти только внутренние процессы. В конце – смерть. Одним словом, развитие Вселенной можно считать аналогичным с рождением, ростом и жизнью человека.
– Как рождается, растёт и умирает человек, мне более или менее понятно.
– Вот это явление рождения и роста учёные приняли за Большой взрыв и расширение Вселенной.
– Думаю, невозможно.
– Правильно. Эти знания могут быть вложены в разум человека только Высшим Разумом, извне. Если они не вложены и знания человечества оторваны от базовых основ Мироздания, то наука вынуждена описывать частности, которые земной человек открыл вблизи себя.
Илья заметил, что Вера собралась уходить, и поспешил задать ещё вопрос:
– Хорошо. Бог-отец – это Абсолют (Вселенная), Святой дух – Единое Энергоинформационное поле. А что представляет собой Бог-сын?
– Ты понял правильно. Святая троица – это символ. С двумя из них мы разобрались, о третьем поговорим чуть позже. Скажу только Бог-сын это тот, кто защищает Вселенную изнутри. Любой живой организм подвергается атакам, например, вторжениям вирусов, и отражает эти атаки разум, который религии называют "Бог-сын".
Вера закончила фразу и, предваряя новые вопросы собеседника, завершила беседу.
– Илья, нам придётся прервать разговор, мне нужно отлучиться по своим делам. Позже придёт Лура, побеседуете с ней.
Женщина ушла, а Илья принялся систематизировать вопросы, появившиеся в ходе этого довольно интересного разговора, и не заметил, как снова уснул.
***
Майор Крутиков сидел на опушке леса и рассматривал в бинокль полузаброшенную, доживающую последние годы деревеньку. У повидавшего войну, горе и страдания людей воина от такого пейзажа щемило в груди. Подмосковье, а что делается в глубинке? Сколько видел он в России таких сёл и деревень, постепенно вымирающих, при жизни зарастающих бурьяном и кустарником. В отличие от войны горячей, они умирали медленно, мучительно, иногда с конвульсиями и агонией, иногда тихо и незаметно. Где оно, Русское поле, воспетое в песнях? Заросло травой и подлеском! В век глобализации не нужны стали русские хлеборобы вместе с их деревеньками. Нерационально, говорят, выращивать хлеб в этом климате. Почему же раньше было рационально? Неужели от продавцов-менеджеров стране больше пользы, чем от хлеборобов? Вот так же в небытие ушло и его родное село Бобровка, от которого осталось лишь неухоженное кладбище. Государство, которому он, майор спецназа, присягнул и верно служит, само обрубает малые корешки, питавшие его много веков.
Майор с трудом оторвался от грустных раздумий: пора делать свою работу. Навёл бинокль на старый деревянный дом. В доме, в отличие от соседних, были целы окна и двери. По показаниям деревенского доброхота, в нём и находился объект. Долго за ним гонялись, но, кажется, дело идёт к развязке. Чтобы рыбка на
Пора было начинать, но Крутиков какое-то время ещё выжидал. Присутствие в доме женщины при задержании создавало определённые трудности. Да и свидетеля задержания оставлять не хотелось. Пока раздумывал, сомнения развеялись сами собой. Женщина вышла из дома и направилась по дороге в сторону шоссе. В руках у неё была корзина. Ум командира и разведчика, привыкший анализировать увиденное, механически отметил: должно быть, в посёлок за продуктами направилась, а может, за грибами, тогда должна свернуть в лес. Он дождался, пока она выйдет за околицу, и отдал по рации команду:
– Начинаем!
Группа захвата взяла беглеца тёпленьким. Увидев бойцов в камуфляже, тот сдался без всякого сопротивления. Лишь проронил с презреньем:
– Банкуйте, сегодня ваш день!
Крутиков тотчас позвонил Самойлову.
– Товарищ полковник, мы его взяли!.. Так точно, живым и невредимым, какие будут приказания?
Выслушав указания, майор скомандовал:
– По машинам! Приказано доставить задержанного в Москву!
Самойлов лично вышел встретить группу. Внимательно выслушал доклад Крутикова, но отдать распоряжение не успел, увидел вышедшего во двор генерала.
Щербицкий цепким взглядом окинул задержанного. Тот молчал, изображая полное спокойствие, равнодушие к происходящему, и намеренно отводил взгляд. "Крепкий орешек. Придётся повозиться, чтобы заговорил", – подумал генерал, а вслух поделился с Самойловым сомнением.
– Опять не того взяли? Мелковат он для Кузнецова, не те размеры, хотя лицом похож. Ладно, уводите, будем беседовать и разбираться.
Подошёл к группе Крутикова.
– Вы, парни, в любом случае молодцы! Объявляю вам благодарность!
"Служим Российской Федерации!" – заученно рявкнули бойцы в ответ.
В этот раз они не покривили душой и действительно сослужили стране добрую службу. Спецназовцы поймали опасного убийцу, два месяца назад сбежавшего из мест заключения.
***
Илья спал крепко, без сновидений, проснулся внезапно. Рядом сидела Лура. Она внимательно, изучающим взглядом наблюдала за его пробуждением. Рана не болела. Чувствовал себя хорошо, и ему отчего-то стало неудобно.
"Чего ради пялится на спящего мужика?" – подумал он, а вслух сказал иное.
– Добрый вечер! Давно сидишь возле меня?
– Доброе утро! – улыбнувшись, поправила она его. – Вечер и ночь ты проспал! Пришла недавно, принесла тебе завтрак и вот этот аппарат, думаю, он поможет установить между нами понимание.
Илья взглянул на "аппарат". Обыкновенный переносной компьютер, в быту именуемый "Ноутбук".
– Ты посмотри запись, а после тебе снова предстоит беседа с Верой.
Лура вышла. Илья позавтракал. На его взгляд завтрак был чересчур вегетарианским. Не совсем понятный салатик, настоянный на травах чай, мёд и орехи. С величайшей тоской по куску жареного мяса проглотил всё, что было, и уселся за компьютер.