Богиня Луны Древнего народа
Шрифт:
И вдруг поняла, что я очень хочу спать. Так хочу, что глаза сами закрываются.
«Странно, — удивлённо подумала я. — Мне показалось, что я сегодня выспалась!»
Это была последняя мысль, которая пришла мне в голову. Выронив из рук книжку, я зарыла глаза и погрузилась в крепкий сон.
Селена
— А это не вас Пушкин в своей «Сказке о мёртвой царевне и семи богатырях» описал? Надо же, яблоком усыпила! Вот учила же меня мама, что у незнакомых людей ничего брать нельзя,
— Ты чем-то недовольна? — удивилась Ефросинья Анисимовна.
— Да всем я довольна! — отмахнулась я и снова завелась: — Нет, но какая подстава! Я ей, значит, помочь пытаюсь, а она мне — яблочко заколдованное. Вот и верь после этого людям!
Ефросинья Анисимовна только хмыкнула в ответ, ступа взмыла вверх и помчалась к ожидающему нас Нэйтасу.
Ступа мягко приземлилась, антирадарный купол с тихим шипеньем заполз обратно в стены, пульт управления скользнул под лавку, и мы вышли на солнечную полянку. Я непроизвольно прищурилась от яркого света и поэтому не сразу заметила, что на полянке мы не одни. На большом пне, стоящем около крыльца, сидел щупленький дедок, одетый в расшитую русскую рубаху и свободные холщовые штаны. Баба Яга качнула головой:
— Надо же, кто к нам в гости пожаловал!
Радостно улыбнувшись, дедок тряхнул реденькой козлиной бородкой и спросил неожиданным басом:
— Что за нервный тип у тебя в избе сидит? Прилетел я к тебе в гости, чаёчку попить… — Дедок щёлкнул себя по подбородку и подмигнул, намекая, что за чай он пить собирался. — А он в меня огненные шары метать начал.
— Я бы тоже начала, если б первый раз тебя увидела, — проворчала Баба Яга. — Сколько раз тебе повторять, чтобы ты без амулета невидимости не летал! Собьют ведь когда-нибудь.
— Не собьют! — отмахнулся дед. — Я ж только по утрам, потихонечку.
— Знакомься, Селена, — обратилась ко мне Ефросинья Анисимовна. — Это и есть Змей Горыныч, к которому мы идти собирались.
— Змей Горыныч? — повторила я и ахнула, представив, в каком виде этот дедок прилететь мог. Немудрено, что Нэйтас так развоевался. — Что вы с Нэйтасом сделали? Он жив?
— Живее всех живых, — рассмеялся дед. — Лежит, отдыхает.
Я кинулась в избушку. Нэйтас лежал на кровати, отчаянно пытаясь освободиться от опутавших его верёвок. Он был закутан в них, как куколка бабочки, и очень походил на кокон.
— Не дёргайся, милок, — успокоительно пропела Ефросинья Анисимовна, входя за мной следом. — Это ж магия, от неё так просто не избавишься.
И скомандовала дедку, невозмутимо пристраивавшемуся за столом:
— А ну, Горыныч, давай-ка, расколдовывай. Неча над хорошим парнишкой дековаться.
Дед лениво пошевелил пальцами, и верёвки тут же превратились в длинных змей, сразу свалившихся с Нэйтаса на пол.
— Мама! — заорала я, вскакивая на стул и с ужасом провожая взглядом выползающих в дверь пресмыкающихся.
— Да что ж вы все тут такие нервные? — снова удивился дед. — Змей, что ли, никогда не видели?
Я затрясла головой и перевела дух.
— Слезай, деваха, нет их уже. Садись лучше, поговорим, — дед похлопал ладонью по сиденью стула, стоящему рядом с ним.
Я опять замотала головой:
— А вдруг снова приползут?
— Не приползут. Я их домой отправил. Слезай смело.
Я ещё раз внимательно оглядела все углы и нерешительно спустилась со стула, готовая в любой момент запрыгнуть обратно.
— И ты, парень, садись к столу, — обратился дед к Нэйтасу. — Голубка моя сказала, что помощь вам требуется. Давайте, потолкуем.
Я не сразу поняла, что голубкой он Ефросинью Анисимовну назвал. Эх, ведь как ласково. Интересно, какие у них отношения? Впрочем, опять я не в своё дело лезу.
Я села за стол. Мрачный Нэйтас пристроился на соседнем стуле.
— Чего заскучал, милок? — сразу просекла его состояние Ефросинья Анисимовна. — Что хмурый такой?
— Гэттор был прав. Плохой я колдун. Ничего не умею! — угрюмо выдавил парень. — Правильно леди Селена меня идиотом назвала.
— А раньше-то ты хорошим колдуном себя считал? — полюбопытствовала Баба Яга.
Нэйтас кивнул:
— Да. Не таким сильным, конечно, как лорд Фарроас, но — неплохим.
— А и ничего, иногда полезно по носу получить, чтобы не зазнаваться. Зато теперь знать будешь, что тебе ещё учиться и учиться.
А я мысленно посочувствовала парню. Был себе в Трамене крутой колдун, и вдруг — заклинание молчания наложили так, что он и не понял, что произошло, и в Хранилище заперли, а он и не заметил, и другу помочь не смог, и, заклинанием оглушив, как щенка, в другой мир выбросили, а дедок какой-то щупленький от шаров огненных запросто отбился, да ещё и связал. Все, кому не лень, о его самолюбие ноги вытерли.
— Да ладно, не переживай, — погладила я по плечу приунывшего полицейского. — Научишься, если захочешь. Молодой ведь ещё, время есть.
Нэйтас только вздохнул.
— Так что у вас случилось-то? — снова поинтересовался Горыныч. — Рассказывайте.
Выслушав моё повествование, дед покачал головой и обратился к Ефросинье Анисимовне:
— А ведь придётся общее совещание собирать. Мощный колдун, желающий получить власть над миром, нам тут совсем не нужен. Как я понял, ему у нас понравилось, так что, возможно, мы первыми будем, кого он завоевать захочет.
— Ой! — испугалась я. Такая мысль мне в голову не приходила.
— Вот тебе и «ой», девонька. Срочно надо твоего Стэнна искать, да и колдуна этого злобного вылавливать.
И обратился к Ефросинье Анисимовне:
— Тащи-ка, мать, ноутбук. Конференцию проводить будем.
Через час перед полутора тысячами слушателей я в очередной раз рассказывала историю про злого колдуна, похитившего важный артефакт. Впервые в жизни я выступала перед столь обширной аудиторией. Я боялась, что будут проблемы со связью, но два маленьких чертёнка-хохлика с поставленной задачей справились великолепно: связь не прервалась ни разу. Слушатели собрались со всего света. Здесь были российские кикиморы, лешие и водяные, английские феи, скандинавские гномы и ещё множество других существ, которых я до этого дня искренне считала сказочными и не существующими. Прав был Стэнн, не бывает миров без колдунов. Просто, не все о них знают.