Богиня роз
Шрифт:
– Черт побери, где Медея?
– громко вопросили из маленькой открытой палатки, стоявшей неподалеку.
Микки от неожиданности даже подпрыгнула.
– Она… она сказала, что ей надо сделать перерыв, - робко произнесла одиноко стоявшая женщина.
– Это было полчаса назад!
– взревел голос из палатки.
– Как, интересно, мы можем наладить звук без Медеи?
Микки посмотрела туда, откуда доносился голос. Но в темной палатке можно было различить только слабо освещенный звукооператорский пульт, мигавший крошечными лампочками,
– Я могу нацепить два микрофона и читать ее роль вместе со своей, - предложила одна из женщин, прикрывая ладонью глаза, в которые бил свет софитов, и глядя в сторону палатки.
Микки решила, что там, видимо, скрывается режиссер.
– Это не поможет. Мы не можем сделать точный расчет таким образом. Черт побери! Я уже устал от выходок Кэти. Эта маленькая штучка думает, что она и в самом деле Медея!
Мужчина замолчал, и Микки слышала, как он раздраженно шагает взад-вперед по покрытой листьями земле. Потом, как будто взгляд Микки привлек внимание мужчины, он повернулся к ней.
– Эй, вы! Не могли бы вы нам помочь?
Микки посмотрела по сторонам. Рядом с ней никого не было. Этот тип обращался именно к ней.
– Я?
– Она нервно хихикнула.
– Да, это займет всего несколько минут. Можете вы подняться на сцену? Пусть они подают вам реплики, а вы прочтете несколько строк.
– Но я же не знаю роли, - глупо ответила Микки.
– Это не важно.
Мужчина махнул рукой какому-то рабочему, стоявшему рядом со сценой.
– Дайте этой леди роль и скажите Чио, чтобы прикрепил ей микрофон.
Он снова повернулся к Микки.
– Хотите, дам вам парочку билетов на премьеру за то, что вы нас выручаете?
– Л-ладно… - пробормотала Микки.
Ну и влипла! Впрочем, Нелли нравятся такие спектакли, вот ее и можно пригласить…
Чувствуя себя весьма не в своей тарелке, Микки поднялась на сцену. Один человек сунул ей в руку тетрадку с ролью, другой парень, которого режиссер назвал Чио, отвел назад ее волосы и аккуратно прикрепил к ним миниатюрный микрофон.
– Эй, - крикнул Чио, обращаясь к режиссеру, - а у нее такие же густые волосы, как парик у нашей Кэти!
– Ну и хорошо, проба будет точнее.
– Вот ваша метка, - сказал Чио, показывая линию, начерченную на полу.
– Вам нужно стоять здесь, и когда коринфские женщины прочтут свои строки, я вам махну и вы прочитаете обращение Медеи к Гекате.
Он достал из кармана рубашки карандаш и обвел часть текста.
– Вот эта строфа, тут. Стойте лицом к зрителям и старайтесь говорить как можно медленнее и отчетливее. Понятно?
Микки кивнула.
– Отлично.
Он рассеянно похлопал ее по плечу и ушел со сцены.
– Вы справитесь, - сказала одна из женщин, улыбаясь Микки.
– Это просто ерунда!
– Ну, не знаю, - прошептала Микки в ответ.
– Я никогда прежде не обращалась к богиням.
– Ой, да не беспокойтесь вы! Вы и не призовете никакую богиню, если вы не Медея на самом деле, - сказала женщина, продолжая усмехаться.
– Или не жрица крови, служащая Гекате, - добавила другая женщина.
– Или не вообразите себя разом и Медеей, и великой актрисой, - продолжила первая леди.
Все актрисы разом закатили глаза при этих словах. Ясно было, что отсутствующая прима слишком вжилась в роль.
– Готовы, леди?
– крикнул режиссер.
Все четыре женщины ободряюще посмотрели на Микки, и она вышла в центр сцены, к своей метке.
– Хорошо, давайте наконец все сделаем, чтобы можно было отправиться по домам. Первая коринфская женщина, начинайте.
Голос Первой коринфской женщины был сильным и чистым; она повторила строки, которые Микки уже слышала издали:
Дым подношений поднимается над землей,
Орел и дикий лебедь взлетают над землей,
И праведность также поднимается над землей,
К ногам богини…
По коже Микки пробежал легкий холодок, но испуг тут же сменился возбуждением. Голос актрисы как будто заполнил все пространство вокруг, отогнав тревогу.
Вторая коринфская женщина пылко заговорила, обращаясь к Микки:
Женщины ненавидят войну, но мужчины будут воевать.
Женщины могут ненавидеть своих мужей и сыновей своих отцов,
Но женщины никогда не возненавидят своих детей.
Микки следила глазами за строками в тетрадке, слушая дрожащий от избытка чувств голос Первой женщины:
Но я - я буду добра к своему мужу,
Я буду любить своих сыновей и дочерей и почитать богов.
Чио с дальнего конца сцены ткнул пальцем в Микки, и она, как пришпоренная лошадь, ринулась читать роль Медеи:
Лучше помолчите, вы, женщины.
Вам бы посмотреть, как подруги варваров выносят предательство;
Присмотритесь и вы поймете.
Между словами текста здесь стояло примечание в скобках: «Медея опускается на колени и молится». Микки бросила на Чио вопросительный взгляд. Он кивнул и показал на пол. Глубоко вздохнув, Микки встала на колени и начала читать обращение:
Не зря же я почитала дикую серую
Богиню, что бродит в темноте, мудрую,
Чьи владения - людские перекрестки, дикие
Твари и Древняя тайная магия,
Гекату, сладкий цветок черной луны.
Голос Микки набирал силу, а когда заговорила Первая коринфская женщина, в животе начало покалывать и по всему телу словно побежали электрические разряды. Возбуждение нарастало, адреналин подступал к горлу, и дальше голос Микки зазвучал еще мощнее. Если б она посмотрела на режиссера, она бы увидела, как он лихорадочно хлопочет над переключателями и кнопками пульта. Если бы она глянула на актрис, стоявших неподалеку от нее на сцене, она бы увидела, как легкое удивление на их лицах сменилось смущением и потрясением. Но Микки никуда не смотрела, кроме текста перед собой, а слова на листе бумаги проявлялись, сияя, словно ее голос пробудил их к жизни.