Богоборцы 2
Шрифт:
За мной увязались фельдшер и ветеринар, настаивающие на введении строго карантина и использовании защитных средств, но, несмотря на разумность требований, я решил не нагнетать. Если бы что и было, то уже сказалось бы на самочувствии Овчинниковых. Да и чуйка говорила, что здесь именно мой случай.
Кристалл, кстати, принялся светиться, стоило лишь нам войти на хоздвор. А в курятнике, где осталась лишь пара еле живых несушек, жмущихся друг к другу, я чётко указал на них. Вот только, на удивление, цвет его был не гнилостно-зелёным, как от реакции на ритуал ведьмы, а белый, с каким-то алым оттенком. Если не ошибаюсь, так обычно маятник реагировал на разную условно полезную
Для порядка я, естественно, проверил весь дом и подворье, но результат не изменился. Всё указывало на то, что скотину уморил либо сам домовой, либо кто-то из его свиты. Вполне возможно, тот же самый баган, всё же хлев или стайка на нашем, сибирском, говоре — это его владения. А вот причина… честно говоря, я тут терялся.
На самом деле могло быть всё что угодно, от отсутствия уважения к нечистику до матерной ругани на его территории, но обычно своих подопечных дух не трогал, предпочитая наказывать непосредственно нарушителя. А тут… непонятно. Ясно лишь одно, что вредителя надо найти. Другой вопрос, где его искать, ибо в стайке его присутствия не ощущалось. Но у меня было, к кому с этим обратиться. Адриян мне задолжал за лихорадку, вот пусть и пошукает беглеца. А у меня пока дела.
— Максимыч вы там как? — я стукнул в дверь, но заходить не стал, чтобы не мешать работать специалисту. — Закончишь — снимай оцепление. Отбой тревоги, эпидемии не будет.
— Слава яйцам, — немного грубо, но с явным облегчением отозвался участковый. — Сейчас махну ребятам, чтобы собирались. Ты с нами?
— Ага, хочу сам с Зелёным потолковать, — после новостей о звонке мне срочно требовалось проверить сидельца на предмет внушения. — Ты на машине? Если что, я на своей двинусь, так что могу кого-нибудь захватить.
— Отлично! — обрадовался капитан. — А то сил нет в одной «Газели» всем тесниться. Ладно, я ещё где-то с час-другой занят буду, ещё к зоотехнику-инквизитору зайти надо, а потом двинем. Нормально?
— Ага, — я прикинул по времени. — Отлично. Заодно и пообедаем.
В ожидании капитана я успел отправить рапорт в бюро и получить втык за вчерашние подвиги от куратора. Она даже не орала, просто молча смотрела таким взглядом, что даже по видеосвязи пробирало до мурашек. А всё потому, что, несмотря на низкий рейтинг опасности, при появлении лихорадки положено вводить полноценный карантин. А я вместо этого ещё и полицию из райцентра вызвал. И даже тот факт, что трясея была фактически привязана к месту ритуала, а во дворы попасть не могла из-за всё того же Адрияна и других домовых, не отменял бюрократической волокиты и необходимости соблюдать протокол. Короче, накосячил я знатно, с точки зрения буквы закона, за что мне была обещана секир башка по возвращении в город. Хорошо ещё, что местного инспектора Обрескова взяла на себя, а то даже выговором могло не обойтись.
Кстати, место ритуала я тоже нашёл. На этот раз его проводили под мостом, рядом с полыньёй. Правда, за прошедшие дни там уже мало что осталось, кроме эманаций потусторонней энергии, но это явно была работа того же чернокнижника, или с учётом последних сведений ведьмы. Что, с одной стороны, радовало и сужало круг поиска вполовину, с другой — Юлька оставалась под подозрением. И даже больше, если принять во внимание ее откровения. Я прекрасно понимал, что, если это она, ей просто выгодно признаться в части правды, чтобы отвести от себя подозрения в целом. И ума для такого у старосты хватало с запасом. Но всё равно не хотел верить, что это она.
Пока я получал заслуженный втык и ползал по льду, участковый закончил профилактическое внушение организаторам вчерашней эскапады. До уголовной или административной ответственности решили не доводить, ограничившись предупреждением. Это было выгодно всем, в том числе и самим полицейским. Одно дело, предотвратить покушение на богоборца и срубить на этом дополнительные баллы, другое — сразу после этого получить массовые беспорядки с попыткой самосуда. За это могут и погоны снять, так что Кузнецов был крайне заинтересован в том, чтобы спустить всё на тормозах. И я его понимал, пусть это и было несправедливо по отношению к Комисаровой, даже если это её просьба.
— Да как ты мог?! — А вот кто был готов бороться до конца, так это Ксюха. — Ты предатель!!! Они Юлю чуть не сожгли, и что, им теперь за это ничего не будет?!
Сестра накинулась, стоило мне зайти домой, не давая и слова сказать. Даже старосте не удалось её утихомирить, и она просто стояла рядом, глядя на меня виноватыми глазами. Кстати, зря. Уж я лучше всех знал характер Ксюхи, как и то, что, если она закусит удила, успокоить её нереально. При этом в борьбе за справедливость ей неважно мнение самой жертвы, за что сестре пару раз уже в жизни доставалось. Но, видимо, ума так и не прибавило.
— Воу, воу, полегше, пламенная революционерка, — я уже привык к подобным нападкам, так что воспринимал их довольно спокойно. — Ты бы сначала узнала у самой Юли, хочет ли она уголовного дела, а потом ломилась с шашкой на бронепоезд.
— Думаешь, я не знаю, как это делается? — Ксюха окинула меня презрительным взглядом. — Она была напугана, ты проехал ей по ушам, вот Юля и согласилась. Ты такой же, как те уроды, что жертв изнасилования самих обвиняют в произошедшем!
— Ксения, это уже перебор! — староста не могла больше молчать. — Не смей оскорблять брата! Он спас мне жизнь, и я не позволю его обижать даже тебе! Тем более что ты неправа. Я сама попросила Виктора не давать делу официальных ход. И тем не менее он всё равно вызвался мне помочь и поговорить с Овчинниковой и Фадеевым.
— Ему, кстати, Иван Иваныч строгий выговор официально объявил, а в частном порядке пообещал при первом же косяке наладить такого пинка под зад, что его ни в одну даже самую захудалую контору больше никогда не возьмут, — добавил я. — С Наумовной сложнее, но там уже клиника. Что-то последнее время соседка совсем крышей поехала.
— И ты думаешь, этого достаточно? — успокоить сестру, как всегда, было непросто. — А чего их просто в угол не поставили? А если бы Юлю убили, их бы, наверно, на партсобрание вызвали, да?!
— Не передёргивай, — мне надоело пререкаться. — Лучше подумай, как бы потом твоя подруга жила, если бы полдеревни посадили. Ей и так в спину едва не плюют, а ты хочешь, чтобы совсем жизнь в пекло превратили? Ты думаешь, она тебя за это поблагодарит?
— А что ты за неё решаешь? — не собиралась отступать Ксюха. — Кто дал тебе такое право? Или что, думаешь, стал одарённым, так мы теперь пустое место?!
— Хватит!!! — рявкнула Комисарова, втискиваясь перед нами. — Ксюша, если не хочешь, чтобы мы поругались, достаточно! Я ясно сказала Виктору, что не хочу официального расследования. Это моё мнение и моё желание. Я в состоянии понять, чего хочу, и донести это до остальных и не просила тебя быть посредником. И ты перегнула палку, оскорбляя брата! Его одарённость здесь ни при чём совершенно. Наоборот, после того как Виктор стал богоборцем, он старается всем помочь. Ты же сама именно ему позвонила в ту ночь.