Богоборцы 3
Шрифт:
— И чем собираешься дальше заниматься? — прервала мои размышления Юлия. — Или решил завершить расследование, раз старуха, или кто там она была, мертва?
— Нет, — я помотал головой. — Я не верю, что всё так просто. Понимаешь, вроде всё, можно выдохнуть, но что-то скребёт на душе. Думаешь, чего я за официальное расследование так задницу рву? Именно поэтому. Свербит что-то, мол, это всё неспроста.
— Понимаю, — хмыкнула Обрескова. — Бывает такое. Чаще всего это глисты или ещё какие паразиты. Но иногда чуйка не обманывает. Давай излагай, что тебе не нравится.
— Всё! — категорично
— Она родственница, — пожала плечами девушка. — кому ещё ребёнка доверить. Хотя ты прав, надо бы найти, кто там решение принимал. Ведь они должны были наблюдать за этой семьёй. Проверять постоянно.
— А что там вообще с его родителями. — Я вдруг понял, что так и не узнал, а, собственно, как Ванечка стал сиротой. — Есть информация об этом?
— Да, вроде бы несчастный случай, — кивнула Юлия, не отрывая взгляда от дороги. — Я запросила дело. Да и вообще все документы по этой семье. Но будут готовы через неделю, не раньше. А то и позже. Они жили в другой области, так что пока перешлют, сам понимаешь.
— Ладно, пока, значит, в соцзащиту сгоняю, пообщаюсь, — я прикинул, что нужно сделать. — А там, глядишь, может, чего Москва скажет. Интересно всё-таки, что это за тварь была, и почему на неё кристалл маятника не реагирует.
— Ну, я могу тебе с ходу десяток вариантов накидать, — ухмыльнулась Юлия. — Начиная с того, что тварь может быть откуда-то с другого материка, где просто нет месторождений заберзата, хотя он даже на Мадагаскаре встречается. Но мало ли, какие острова в Океании. Приехал студент в Лумумбарий и остался жить. А потом их божок у нас и объявился. Не первый случай.
— А ещё что может быть? — я старательно мотал на ус чужой опыт, потому что знал, что на нём учиться менее болезненно, чем на своём. — И почему бюро это не учитывает?
— Бюрократия, мой юный друг, — грустно покачала головой Обрескова. — Признать, что стандартные средства не работают, — значит навлечь на себя многие проблемы. А так ты вроде бабку завалил. Даже если что и было, концы в воду. И всё шито-крыто, жопа спасена, можно работать дальше.
— А когда грохнет, всем мало не покажется, — закончил я мысль. — Ну да, ну да, плавали, знаем.
— Ты думал, у нас не так, как везде? — рассмеялась девушка. — Да я тебя умоляю! Вон на МЧС посмотри. Они каждый божий день с пожарами борются. Люди гибнут. Но всегда найдётся чиновник, за взятку закрывающий глаза на нарушения. И бизнесмен, которому проще заплатить и не париться, чем соблюдать все правила. А потом получается очередной «Колченогий осёл» или кинотеатр с закрытыми пожарными дверьми. И это тебе не духи, в которых многие не верят. Это то, что каждый день показывают по телевизору и долдонят из любого утюга.
— Да блин, — я скривился. — Бесит! Может, это я молодой и неопытный, горю энтузиазмом, как говорил один старый комик. Но я просто не понимаю, как можно рисковать жизнью и здоровьем людей?! Вот постарею, заматерею, стану циником, тогда буду
— Надеюсь, заматереешь ты как можно позже, — вздохнула Обрескова. — Каждый раз вытаскивать тебя из очередной задницы, конечно, не особо весело, но зато какое-никакое развлечение. А то закисла бы на бумажной работе. Но ты постарайся хотя бы через раз влипать в неприятности, а?
— Да будто это от меня зависит, — я улыбнулся, глядя на холодную, но почему-то в этот момент милую мордашку Юлии. — Я бы с удовольствием жил спокойно и никого не трогал. Но они же сами лезут.
— Себе-то не ври, — всё-таки рассмеялась девушка. — Да никогда бы ты не променял новую жизнь на своё старое существование. И дело даже не в деньгах или даре. Просто кем ты был раньше? Обывателем, чьи дни похожи друг на друга как две капли воды. А сейчас живёшь полной жизнью. Знаешь, я даже думаю, что ты изменился больше всего именно поэтому, а не из-за алхимии. Словно из гусеницы вылупилась прекрасная бабочка.
— За бабу отдельно благодарю, — проворчал я, отворачиваясь, чтобы скрыть румянец смущения. — Вот ею ещё быть не доводилось. А тут сподобился.
— Ладно, не бурчи, как старый дед, — Юлия толкнула меня в бок. — Я же любя. Завидую тебе просто. Раньше я тоже так жила, а теперь…
— Давно хотел спросить, но не решался, — я посмотрел на погрустневшую девушку. — Юль, что с тобой случилось? Не хочешь, можешь не говорить. Но я же вижу, что у тебя проблемы. Ты то безэмоциональная, словно сапог, а то взрываешься.
— Прости, Вить, но мне тяжело об этом говорить, — Обрескова уставилась на дорогу, не моргая. — Может, когда-нибудь… если случай подвернётся, расскажу подробности. А вкратце — я попала в лапы сильному духу. Вся команда влетела. Мы считали себя самыми умными и сильными, а жизнь показала, что на каждую хитрую жопу найдётся свой хер с винтом. Извини за грубость. Но по-другому и не скажешь.
— Сочувствую, — я уже пожалел, что затронул эту тему.
— Мне? — грустно усмехнулась Юлия. — Не стоит. Я жива, почти здорова и даже работаю дальше, хоть и на бумажной должности. А вот мои ребята… они все остались там. И знаешь, что самое поганое. Я должна чувствовать ненависть, ярость, горе, должна страдать… и ничего… пусто. Эта тварь высосала всё, до последней капли. И это самое страшное. Я когда осознала, чем стала, хотела покончить с собой. Спасибо Марине Александровне, вправила мне мозги. Хотя на мостах с тех пор я стараюсь не останавливаться. Вдруг опять вспомню, что я за чудовище.
— Марина Александровна — это твоя мать? — спросил я, чтобы хоть что-то сказать, потому что откровения упали на меня каменной плитой.
— Нет, мама моего жениха, — голос и глаза Обресковой были привычно холодны. — Он командовал нашей группой, и это была его идея, напасть на духа. Короче, достаточно на сегодня. Может, позже расскажу, как всё было. Ладно, выметайся. Вон твой колледж.
— Ага, благодарю, — я открыл дверь, но в последний момент задержался, повернувшись к девушке. — И, Юль. Для меня ты не чудовище. У тебя взгляд не монстра, а жертвы. И человека. Так что увидишь Марину Александровну, передай мою благодарность.