Богоборцы 4
Шрифт:
— Не испугался, значит, гнева божьего? — думаю, Перун тоже понял причину моей грубости. — Давненько к нам герои не захаживали, особенно такие. Был бы ты из предателей, Сирин бы тебя привела, или сам бы пришёл, убил бы на месте. А так, раз добрался, добро пожаловать, гость дорогой.
— Благодарю, — я прижал руку к сердцу и слегка поклонился. — Моё мнение относительно того, кто кого предал, иное, но сейчас не время и не место это обсуждать. Я и так к тебе с претензией. Что ж ты, Перун, за своим хозяйством не следишь? Повадился кто-то от вас к нам ходить да безобразничать. Людей не трогает, но следов его
— Трус! — Ждан презрительно сплюнул, буравя меня взглядом. — Если ты настоящий воин — дерись со мной!!!
— Я на такие подначки с детского сада не ведусь, — я ехидно ухмыльнулся. — А насчёт того, трус я или нет, вон сходи к Трому узнай.
— Да тебя Сирин провела! — взревел бугай, но было видно, что даже сам он в это особо не верит. — Или ты обманом его победил!
— Или звёзды не так легли. Ретроградный Меркурий, Юпитер в четырнадцатом доме, ага, — настало время мне презрительно кривиться. — У меня тут дело. Если для него будет надо — я против всех вас выйду, включая даже тебя, Перун. Но пока оно не сделано, как хочешь меня называй, мне плевать. Долг выше чести.
— Это мне любо! — громыхнул бог, а по небу заскакали сполохи молний. — Нашёл я безобразника. Вот ведь… коза. Держи. Как вернёшься, подуешь в него, она сама придёт. А здесь я уже прослежу, чтобы больше не сбегала.
— Благодарю, — я с сомнением посмотрел на простую глиняную свистульку, но, пожав плечами, убрал её в подсумок. — Ну, раз вопрос решён, пойду я тогда. А то надо успеть до рассвета вернуться.
— Не спеши, — улыбнулся Перун. — Посиди с нами, выпей, поешь. Расскажи, как там на Яви дела. Не бойся, врут ваши легенды, что от наших яств люди память теряют. Помнят они всё, да сами возвращаться не хотят. А раз тебя долг ведёт, то и бояться нечего.
— Точно! — я вспомнил, что было у меня ещё одно дело. — К вам тут недели две назад смертный приблудился. Уж не знаю, дошёл ли он до Ирия, по идее, его драугры ещё должны были разорвать. Но, если жив, я бы его забрал. Не дело людям по Нави бегать.
— То верно, — кивнул бог. — Ну-ка, братия, найдите приблуду! Да столы накрывайте, меды хмельные несите. Пока его ищут, мы и посидим.
— Можно, — я пожал плечами. — Чего бы хозяина не уважить. Да и о медах твоих слава уже тысячи лет идёт.
— Тогда выпьем! — рассмеялся Перун. — Сирин, проводи гостя.
Девушка счастливо улыбнулась и, взяв меня за руку, повела в палаты. Надо сказать, устроился бог неплохо. Домом его жилище назвать было уже нельзя, эдакий деревянный мини-дворец в славянском стиле. И довольно удобный. Нашёлся там и пиршественный зал, в котором меня усадили по правую руку от хозяина, а рядом устроилась Сирин, проигнорировав злобные взгляды Ждана и ещё пары удальцов. Мне тоже было на них плевать. Дёрнутся — положу прямо тут. А пока сидят смирно, обращать внимания на них я не собирался. Много чести.
Сирин познакомила меня со своими подругами. Обычные девчонки, и не скажешь, что богини. Впрочем, она сама была такой же, да и Перун при всех его закидонах оказался вполне адекватным дядькой. Понятно, что брататься с ним я не собирался, да и опускаться
Первый рог я брал ещё с опаской, но потом махнул на всё рукой и осушил его до дна, вызвав бурю восторгов у витязей. Второй пошёл уже как к себе домой, а после третьего я остановился. Вкус, конечно, замечательный, но мне ещё работать. Мало ли, даже если здесь драться не придётся, наверняка на выходе что-то да случится. Про безумного Арнольда я не забыл. К тому же Сирин исправно мне подкладывала закуски. Печёные лебеди, поданные целиком, прямо с перьями, но, как оказалось, искусно разрезанные и просто сложенные вместе, кусок к куску, оказались чудо как хороши. Да и, к чести Перуна, настаивать на продолжении пьянки он не стал, зато вопросами засыпал.
Понятно, что я не собирался ему рассказывать всё подряд, так что ограничился своей историей, тем более что там было чего поведать. Слушатели с интересом восприняли истории и о стычке с вендиго, и о поисках Золотой бабы. И о драке с медведем. Как бы Ждан презрительно ни плевался, большинство признавало, справиться со зверобогом, пусть даже тот не в лучшей форме, — это подвиг. Перун оглядел костяной нож и вернул его, уважительно кивнув. Добавлять ничего не стал, нежданный подарок не всегда хорошее дело, да и не ремесленник он был, чтобы с наскоку лезть в чужую работу. А мне и так было нормально.
— Значит, помнят на Яви о нас, — огладил бороду Перун, и я заметил в его голосе довольные нотки. — Правда, она всегда переможет, что бы там людям ни говорили.
— Типа того, — я не стал объяснять, что о богах помнят в основном то, как и куда прятаться при их появлении. — Хоть политтехнологи с тобой бы поспорили.
— А это ещё что за пакость? — подозрительно прищурился бог. — Юродивые, что ли?
— Типа того, — рассмеялся я меткому определению. — Только они юродивыми всех остальных считают. Это у нас забава такая, демократия называется, греки придумали. Каждые четыре или шесть лет выбирать себе князя. Как в Новгороде Великом было. И вот эти потитехнолухи, типа скоморохов, что зазывают за того или иного кандидата голосовать.
— Тьху, мерзость какая, — скривился Перун. — Так чего вы их не изведёте? Сунули бы в мешок, да в Волхов, как испокон веков повелось.
— Так оно же не тонет! — удивился я весьма здравой идее. — Вот и получается, как бы жизнь ни штормило, наверх всегда выплывает самое… оно.
— Всегда знал, что от греков ничего хорошего ждать не приходится. Всё у них через это самое, — стукнул кулаком по столу бог, да так, что блюда на нём подпрыгнули сантиметров на десять. — Что боги, что люди стыд и срам один.
— Тут я даже спорить не буду. — Вот в чём я был с богом согласен, так в том, что греческая мифология — это такой набор различных извращений, где каждый стремился переплюнуть другого. — Один минотавр, точнее, способ его появления чего стоил. У скандинавов тоже, правда, Локи коня родил, но хоть естественным путём.
— Это да, — поддержал меня Перун, — но Локи ётун, чего ему. О! Нашли?! Любо!
— Нашли, отче! — в палаты два дюжих витязя затащили ледащего мужичонку, висевшего между ними, словно тряпка. — На скотном дворе прятался. У свиней еду воровал.