Богу

Британ Илья Алексеевич

«Уж позади моя дорога…»

Уж позади моя дорога. Кончая бурной жизни бег, Я потерял в потёмках Бога, И стал чужим мне человек. Покинув храмы правды старой, Вдыхал обманы лживых книг И разлюбив земные чары, Небесных истин не постиг. Беги невидимого яда Красивой лжи, красивых слов: Любить земное людям надо, Свой мимолётный бедный кров! Скажи: я дольний мир приемлю, Не страшен путь мой в серой мгле, Поднять до звёзд сумею землю И небеса пригнуть к земле… Скажи и сделай! И в узоре С мечтою жизнь сольется вновь, И ты в своем смиренном горе Постигнешь вечную любовь. Весь мир ты сделаешь чертогом И правду в нём зажжешь навек, — И человек там станет Богом, Раз Бог сошёл, как Человек!..

«Когда в мучительном бреду…»

Когда в мучительном бреду Без грёз, без сил я изнемог, В

моем безжизненном саду Расцвёл таинственный цветок. Когда погасло всё вокруг, И сумрак душу победил, В далёком небе кто-то вдруг Затеплил новый мир светил. Когда пред пологом завес Смирил я сердце и уста, Душой бестрепетной воскрес Я, веря в Господа-Христа!..

«Ладья моя, снимись с причала!..»

Ладья моя, снимись с причала! Я в воду выбросил всю кладь И начинаю жизнь сначала. Как Бог велит её начать. Я сжёг любимые портреты, Я выжег память о былом. — О, берег жизни новой, где ты? Простор, безмолвие кругом… Лист первый жизни начинаю С улыбкой именем твоим… Куда плыву, зачем, — не знаю И чьей молитвою храним? Быть-может, бури, холод, скалы: Кто пожалеет? Кто поймёт? — Ладья моя, снимись с причала, — Мне всё равно… Вперед, вперед

«Тоски моей отравленное жало…»

Тоски моей отравленное жало, Мне от тебя пощады нынче нет… Сегодня мне уж тридцать восемь стало, А вам — всего, всего шестнадцать лет! Я не могу, — нет сил, — не кинуть взгляда В былые дни, где прошлое мертво, Как не могу, хоть этого не надо, Вам не сказать всего, всего… всего. Сегодня днём (расстались на заре мы) Я на могиле долго просидел, Нс не принёс ни пышной хризантемы, Ни тихих верб, ни ласковых омел. Скупые слёзы Маме были даром, Моя тоска была моим венком; Но даже там. подвластный новым чарам. Я к вам, да, к вам мечтою был влеком. Я перечёл предсмертные страницы, Слова любви страдалицы родной. Там в синеве звенели где-то птицы, А там, вдали, зеленою каймой Дремала роща и к себе манила. Как будто вы там ждали у реки… — И улыбнулась ласково могила, И улыбнулись тихо мотыльки. Да, год назад на этом самом месте. Я был таким же, будучи другим: От вас тогда имел скупые вести, И Божий мир мне не был дорогим. Сегодня… Но слова мои едва ли Приятны вам, а я готов опять Вам говорить про то, как опоздали Вы с нашей встречей… Нет, вам не понять Моей любви, моей тоски без края! Как рассказать? Мой голое слишком слаб… Ах, отчего вы, право, не такая, Как все кругом! Я не любил тогда б, И годы все безумных ожиданий. Минули б зря, как призрачный роман, Как грустный сон надгробных изваяний Иль над рекою розовый туман!.. Нет, я не прав! — пускай вы опоздали, Я вас верну мне давшей вас волне, Хочу тоски, хочу такой печали: Она теперь всего дороже мне… Что безнадежность! — разве нет в ней смысла, — Её мне Бог послал, как светлый луч… Шестнадцать… тридцать восемь… — эти числа В душе моей, увы, чернее туч!.. И видеть вас, жить рядом я не в силах: Я уезжаю… навсегда. Нет, ложь! Я возвращусь, — дал клятву на могилах, — К тебе тогда, когда ты позовёшь… Но берегись: не опоздай вторично, Не опоздай по собственной вине! (Пишу на «ты»: хоть это неприлично, Любовь моя, но вы простите мне!). Но если врозь идут дороги наши, И навсегда порвется эта нить, Я вам скажу о той ужасной чаше, Которой яд придется вам испить. Открою я, поверьте, волю Божью: Вам суждено тогда любить не раз, Но всякий раз всё будет только ложью, — Я это знал, пока не встретил вас… В душе умрут таинственные звуки, Как саван, всё покроет мертвый лёд. И будут вас любить до жуткой муки, Но никогда никто вас не поймет. Судьбы закон начертан в человеке, В судьбе своей не властен человек: Лишь я один пойму тебя навеки, Лишь я один люблю тебя навек!.. Тебя искал я, жизнь свою ломая; Любя других любил в них образ твой… О, мой Господь, теперь я понимаю, Зачем я жил, страдал и что порой Тебя видал я в вещих снах! — Невольно Я стал болтлив, оставя чинный слог… Простите мне и грусть и то, что больно Уйти от вас, перешагнув порог. Итак, уйти? На время? Навсегда ли? Остаться здесь? — Зависит всё от вас. В моей любви горит звезда печали. Кладу перо… Так любят в первый раз!

«Ах, опять они шуршат…»

«Ах, опять они шуршат И так близко-близко! — Приходи ловить мышат, Серенькая киска… Мама, как боюсь я их: Лезут из-под шкапа. — Отчего твой тот жених Мне совсем не папа? Морду остренькую спрячь, Не гляди так зорко… Мама милая, не плачь: Кинь портрет в ведерко! А его, как подрасту, В сердце укушу я!..» — «Нет, помолимся Христу Тихо, не горюя. Нет, голубка, нет, — он прав, Я лишь виновата: У меня был глупый нрав В юности когда-то. Ты

укусишь? всё равно Будет всё иначе: Знаю я, что суждено, — Оттого и плачу… Он простил мне, он — не враг, Он меня жалеет, А тебя полюбит так, Как лишь он умеет! Он тебя с собой возьмёт (Ты полюбишь тоже!) Или — в сердце будет лёд. Как у мамы!.. Боже!..»— «Не гляди так на меня! Папа… милый… где ты! Мама, мама!.. Дай огня! Я боюсь портрета!» — «Не тужи! Засни скорей: Смолкли злые мыши!» — Время шепчет у дверей: «Тише… Тише… Тише!»

«Тебя ожидал я в часовне…»

Тебя ожидал я в часовне Бежали часы, ты не шла. В душе становилось греховней, И реяла жуткая мгла. Не в силах тебе рассказать я, Как жизнь без тебя мне пуста! Тебя оскорбляют объятья, И ранят до сердца уста… А жизнь всё короче, короче! Темно: верно, будет гроза. Ты прячешь от всех твои очи, Не смотришь мне прямо в глаза… Минувшая жизнь неужели Повторится! — Снова страдать? Молебен давно уж отпели, Тебя — не видать, не видать! В часовне стою у колонны, В душе только холод и страх: Ты смотришь тоскливо с иконы, Младенец мой в этих руках! Чуть веет дымок от кадила; Свечей угасающих звук… О, Матерь Господня, дай силы Тому, кто полюбит до мук!..

«Испугав мой хор видений…»

Испугав мой хор видений, Рассмеявшись звонко, Ты кидаешься сиренью, Гадкая девчонка! Вот стихи упали на пол; Не могу писать я. — Отчего я вдруг заплакал, Взяв тебя в объятья? Отчего так в жизни редко Счастие без тучек, Ты не знаешь, моя детка, Мой алмазный лучик? «Я мешаю? — Рви мне уши!» (А сама их прячет!) — Кто вселился в наши души И тихонько плачет? То — она, любовь: боится Времени и рока И как раненая птица, Плачет одиноко. Но не сетуй, будь смелее И люби, и веруй: Я силён, и я сумею Сладить с жизнью серой! Я сумею… одним словом, Кинь еще сирени! — Счастье наше — под покровом Божеских велений…

«Обещала: «ровно в восемь»…»

Обещала: «ровно в восемь». Скоро десять: нет и нет… В сердце — гадко, в сердце — осень: Буду злиться… на портрет. Ты с него глядишь так мило, Что сердиться мочи нет… Ровно в восемь? — полночь била! Слёзы каплют на портрет…

«Как пустыня обезводнена…»

Как пустыня обезводнена Моя жизнь во тьме бездонной: В твоём сердце — моя родина, В нём светло, как пред иконой. Путь далекий, словно выточен Весь из камня-самоцвета; Сон любви моей несбыточен, Без конца и без ответа. Но в тебе вся жизнь разгадана Мудро так и так смиренно: Твои грёзы — струйки ладана, И любовь твоя — нетленна. Ты жила земною пленницей, Мой покой — навек утрачен: Всё минует, переменится, — Светлый путь нам предназначен. Да исчезнет всё безвестное! — Божья Мать не будет строгой: Вступим в Царствие Небесное Мы одной, одной дорогой… Как пустыня обезводнена Моя жизнь во тьме бездонной: В твоем сердце — моя родина, В нём светло, как пред иконой…

«Мой сон отравлен. Где-то ты…»

Мой сон отравлен. Где-то ты И тоже ты не спишь. А на столе молчат цветы; Молчит ночная тишь — Твой сон отравлен. Как стрела, Тоска пронзила грудь. Меня теперь не поняла, Поймешь… когда-нибудь…

«Не ожил ты, букет сирени…»

Не ожил ты, букет сирени, Стоишь, как серый мавзолей, И не наступит день весенний Для этих мертвенных ветвей. Да, без любви тебя собрали О, милый, милый мой букет: Где нет любви, там — мрак печали, Где есть любовь, там — скорби нет… Не ожил ты, мечтатель чудный, И взор твой пламенный поник, — Настал твой вечер, вечер трудный, А счастье было лишь на миг. Да, без любви тебя встречали, — Молчаньем был ее ответ: Где нет любви, там — мрак печали, Где есть любовь, там — скорби нет…

«Свою целую руку…»

Свою целую руку, — Она держала твою. Сейчас терплю я муку, — Недавно был я в Раю. Со мной когда стояла, На небо видел я мост; Ты мне сказала мало, Твой голос был из-за звёзд. Узор луны на камне: Застыла светлая нить. — О, как ты дорога мне… О, как тебя не любить… Ушла. Уста сомкнуты, В душе — предсмертная дрожь. Начну считать минуты, Пока опять не придешь… Свою целую руку, — Она держала твою, Сейчас терплю я муку За то, что был я в Раю…