Бои в застое
Шрифт:
Рублевую колбасу Миша так и не получил. Зато неожиданно счастливый отец вручил ему солидный кусок первоклассной ветчины килограмма в полтора. Лакомство! Повезло, так повезло.
Раненый Володя, поначалу кое-как глотал пиво, не отрывая голову от подушку, постепенно наловчился, окреп, и не только пил, но и ел.
Генерал, не скупясь, самолично подкладывал лакомые кусочки и сыну, и его спасителю, работая охотничьим ножом.
– Кудесник ты, – умудрено сказал он, не констатируя, а так, произнеся мысль вслух, – вроде бы объяснил
Миша даже не задумался:
– Да что угодно, лишь бы заказ был. Хотите, сердце излечу, а будет нужда, от алкоголизма спасу, а то и мужскую силу верну. К старости-то многие жалуются.
Генерал хмыкнул, чертыхнулся, но задумался.
Праздник желудка у раненого и его лекаря, впрочем, вскоре прекратился. Приехала «Скорая помощь» из ведомственной больницы и Володю перенесли в машину на носилках прямо с бутылкой и открытой банкой с икрой.
А вот экстрасенс так легко покинуть КПЗ не мог, как бы не хотел. Дежурный этого учреждения, вступая в свои права, только развел руками. Миша был арестован официально и капитан не имел никаких прав его освобождать.
Как оказалось, не мог его освободить и начальник Московской милиции. Не потому, что полномочий не хватало, а из-за появления приказа с самого верху прошерстить подозрительных лекарей. Генерал покрутил пальцами, словно показывал, как высоко находятся автор.
Но в рамках приказа генерал пообещал смягчить режим. Мишу снова отсадили в отдельную каюту, тоже недавно отремонтированную, теплую и уютную. Там его и закрыли вместе с пивом и ветчиной.
Генерал обещал походатайствовать перед высоким начальством. Правда, без гарантии, судя по тону начальника, но и за это спасибо. По крайней мере, теперь у него есть знакомый генерал. Неужели никак не поможет?
Глава 9
Ходатайствовал за него генерал или нет, но через двое суток его выпустили, как объявил следователь, в связи с прекращением дела. Иди и не пищи и не вздумай жаловаться, а то еще дойдет до начальства, всыплют побольше. В связи с обнаружением новых обстоятельств и уточняющими моментами.
Миша все эти нюансы учел. Ушел молча и почти незаметно, но после того, как его отпустили и он расписался в положенном количестве бумаг.
Затем пришел в кочегарку, приготовившись к очередным, теперь уже к рабочим неприятностям. День-то он пропустил. Пусть не по его вине…
Хотя, можно сказать, и по его вине. Не лечил бы нетрадиционными методами без медицинского образования, не оказался бы в милиции и не пропустил рабочий день. Ух!
Митрич был в рабочем состоянии, то есть изрядно подвыпившим, но в состоянии загружать уголь в топку. Директор скрепя сердцем согласился не считать это нарушением дисциплины. А кого поставишь вместо него на такую зарплату?
– Привет, Миша, – пьяненько поднял Митрич руку в знак приветствия, – выпустили, значит, из КПЗ?
– Выпустили, – без особого восторга сказал Миша.
– А я без тебя смену отработал, хоть ты и не просил, – продолжил Митрич, – с тебя причитается. Не забудь.
– Не забуду, – прочувственно потряс Миша руку Митричу, – как только деньги объявятся, поставлю бутылку.
Миша заметно повеселел. Раз дисциплины не нарушил, рабочий день не пропустил, значит, наказывать не за что.
То есть причину Замятин, конечно, найдет. Кочегары давно у него на крючке, сто раз проштрафились и пропились. Но это разные вещи – специально искать и стать перед фактом.
– Лишь бы директор не узнал, – в слух пожелал Миша и накаркал.
– Директор мне и сказал, что ты в КПЗ, – простодушно сказал Митрич.
Это был каюк. Теперь все зависело от доброй воли Замятина и от стечения обстоятельств.
В дверь отчетливо постучали. Кочегары выжидательно застыли. Свои обычно заходили так, что двери едва с петель не слетали, а чужие здесь просто не встречались. Что им надо в кочегарке, кусок угля забыли?
Дверь открылась и явила хозяевам высокого дородного мужчину в дорогом дубленом полушубке.
«Импортный, скорее всего, – подумал Миша, – явно не рубль сшибает на бутылку. Зачем он здесь?»
Неужели уже заработал его механизм? Здорово! Не все же в тюремной камере отсиживаться в рабочее время.
Сердце от радости ускоренно забилось. Миша с трудом вернул организм в спокойное состояние и вопросительно посмотрел на вошедшего.
– Мне бы экстрасенса Мишу, – спросил тот.
Надо же, даже имя знает. Все рассчитал, все знает.
– Я экстрасенс, – представился Миша, из вежливости слегка приподнявшись.
– Ага, а товарищ ваш, значит…, - сразу закинул удочку мужчина на счет соседа, любопытно постреливающего глазами.
– Нет, экстрасенс только я, – открестился Миша, – может, мы отойдем за занавеску?
Мужчина не возражал, но когда они оказались в комнатке, шепотом продолжил:
– Нельзя ли отдельно с вами поговорить. Дело щепетильное. Лишние уши и глаза не нужны.
Миша задумался. Рвать связи не стоит. А мужчина явно не хочет, чтобы о нем много узнали. Непростой гражданин сегодня залетал в их кочегарку. Ладно, была не была!
– Подождите, – попросил он мужчину, вернулся обратно за занавеску, подошел к Митричу и положил ему в руку трешку с просительным выражением лица.
– А на водку? – попробовал тот шепотом закрепить образовавшийся успех.
– Эта последняя, – разочаровал Миша товарища, – но если выгорит успех, первая десятка твоя.
Митрич многозначительно ткнул его в живот. Ему предстояло несколько часов мыкаться от закусочной до магазинов и столовых с одной бутылка портвейна. Неплохо, конечно, но и не фонтан, чтобы радоваться. С портвейна не опьянеешь, а на улице зима, мороз опять разгулялся.