Больница от лица Кристиана
Шрифт:
– С удовольствием, дорогой. Она очень храбрая, твоя жена.
– Глупая, – пробормотал я.
– Кристиан!
– Но так и есть.
Грейс, прищурив глаза, посмотрела на меня.
– Что такое?
– Что ты имеешь в виду?
– Что-то случилось. Я имею в виду, нечто иное, чем Ана, лежащая здесь без сознания.
Я нахмурился. Откуда она все знает? Она ничего не сказала, просто пристально
уставилась на меня. Тишина заполнила палату, её нарушало лишь жужжание машин, проводящих
Блядь. Настырные женщины. Я раскололся под её пристальным вниманием, как впрочем, и всегда делал.
– Мы поссорились.
– Поссорились?
– Да. Перед тем как все случилось. Мы не разговаривали.
– Что ты имеешь в виду «не разговаривали»? Что ты натворил?
– Мам…
– Кристиан. Что ты натворил?
Я сглотнул. Дьявол. Слезы снова подступили к моим глазам. Черт. Это была просто моя
усталость, просто мое волнение. Я сглотнул.
– Я был так зол, – прошептал я.
– Эй, – Грейс взяла мою руку и сжала её. – Зол на Ану? Почему, что она сделала?
– Она ничего не сделала.
– Я не понимаю.
– Ребенок. Это был шок. Я убежал.
Мама продолжала смотреть на меня, сжимая мою руку, и неожиданно я очутился на
исповеди.
– Я виделся с Еленой, – прошептал я, и стыд поглотил меня. Глаза мамы округлились от
шока, и она выпустила мою руку.
– Что значит «ты виделся»? – прошипела она с праведным негодованием.
Группа в Контакте: Пятьдесят 50 Оттенков Серого (18+) http://vk.com/fifty_shades
Блядь. «Ты спал с ней?» Вопрос Аны настиг меня из дня… вчерашнего? Сначала Ана, теперь моя мать.
– Ничего такого! Блядь, мам!
– Не кричи на меня, Кристиан. А что мне было думать?
– Мы просто поговорили. И напились.
– Напились? Дерьмо!
– Мам! Не матерись! Это звучит так неправильно.
Она плотно сжала губы.
– Ты единственный из моих детей, кто заставляет меня материться. Ты сказал мне, что
порвал с ней все связи, – упрекнула она, пристально посмотрев на меня.
– Я знаю. Но увидев её в последний раз, я был шокирован. Ты знаешь... узнав о ребенке, я
впервые почувствовал к ней... неприязнь.
– Неприязнь. Что ж, думаю это уже что-то, – пробормотала Грейс сама себе. – Дети делают
это с тобой, дорогой. Заставляют тебя увидеть мир в другом свете.
– До нее дошло.
– Хорошо.
– Я причинил Ане боль, – я едва мог промолвить эти слова.
– Ана знает, что ты виделся с ней?
– Да. Елена написала мне SMS, и Ана прочла его. Когда укладывала меня в кровать.
– Укладывала в кровать?
Я пожал плечами.
– Ты был слишком пьян?
Я покраснел.
– Ох, Кристиан! – она
злости.
Она дотянулась и вновь сжала мою руку.
– Мы всегда причиняем боль тем, кого мы любим, дорогой. Ты должен будешь сказать ей, что сожалеешь. И имею это в виду, и дать ей время.
– Она сказала, что уходит от меня, – мой голос было едва слышно, когда я выразил вслух
свои опасения. Я смотрел на свою жену, чтобы успокоить себя, ведь она все еще была
здесь, все еще жива. Я помолился еще раз о том, чтобы она проснулась.
– Ты поверил ей? – голос Грейс смягчился.
– Сначала, да.
– Дорогой, ты всегда ожидаешь самое худшее от каждого, включая себя. Ты всегда был
таким. Ана очень любит тебя, и это так же очевидно, как и то, что ты любишь её.
– Она была зла на меня.
– Уверена, что была. Я очень зла на тебя прямо сейчас. Думаю, ты можешь быть очень
злым только на кого-то, кого действительно любишь, – она сжала мою руку. Это так
успокаивало.
– Я думал об этом, и она показывала мне вновь и вновь, как сильно она любит меня… пока
не подвергла свою собственную жизнь опасности.
– Да, она так и сделала.
Группа в Контакте: Пятьдесят 50 Оттенков Серого (18+) http://vk.com/fifty_shades
– Ох, мам, почему она не просыпается? – и вдруг это все стало слишком для меня. Комок в
горле, все это время душивший меня, теперь был раздавлен – ссорой, уходом Аны, её
состоянием на грани… черт… И хотя я пытался сдержать свои слезы… Я не смог. – Я
чуть не потерял её, – еле слышно произнес я, выражая свой самый сильный страх.
– Кристиан, – ахнула Грейс. Она обняла меня в тот момент, когда я окончательно сломался
и впервые за всю мою жизнь заплакал в её руках. Она покачивала меня взад-вперед, целуя
мои волосы и напевая нежные слова, позволяя мне плакать. Моя мама. Первая женщина, что спасла меня.
Я выпрямился и утер лицо; она тоже плакала.
– Ради всего святого, мам, прекрати плакать.
Её слезы тут же сменились улыбкой, и, быстро открыв свою сумку, она достала салфетку.
Дотянувшись ко мне, она ласково коснулась моего лица.
– Тебе понадобилось двадцать четыре года, чтобы позволить мне сделать это, – печально
сказала она.
– Я знаю, – прошептал я.
– Лучше поздно, чем никогда, – добавила она.
Я криво улыбнулся ей.
– Я рад, что мы поговорили.
– Я тоже, дорогой. Я всегда рядом.
– Я знаю, мам.
– Не могу поверить, что стану бабушкой.
– Я сам едва могу поверить в это.
–
Было темно. Поздно. Ана лежала в своем собственном мире. Блядь. Блядь. Блядь.