Больно укушенная
Шрифт:
— Она стабильна.
Мы все повернулись, и обнаружили доктора Джиэнэкуса в дверном проеме позади нас. Он вошел внутрь и взял диаграмму, которая висела у изножья кровати Бруклин.
"Врач Дома Грей", — сказала я безмолвно Этану. Он немного кивнул, благодаря меня.
— Это улучшение, верно? — спросил Джонах.
— В некотором смысле, да, — ответил Джиэнэкус. — Ее состояние не ухудшилось, и это хорошо. Но она вампир. Она должна исцелиться, по крайней мере, теоретически. Если бы это была рана, или даже одно
— Вы знаете, что это такое? — спросил Этан.
— Мистер Салливан, — с удивлением сказал врач, видимо только осознав, что Мастер вампиров присоединился к беседе.
Этан по-царски кивнул.
— К сожалению, нет. — Джиэнэкус подошел к кровати Бруклин и проверил показания на мониторе рядом с ней. — Мы пытались предоставить ей кровь, но она ее не принимает.
— Она не принимает ее? — спросил Джонах. — Что вы имеете в виду?
— У нее не было желания пить ее. — Он вытащил небольшую распечатку с монитора и положил ее в диаграмму, затем закрыл ее. Он снова посмотрел на нас, с обеспокоенным выражением лица. — И мы не имеем понятия, почему.
— У вас есть какая-нибудь теория? — спросил Этан.
Доктор Джиэнэкус скрестил руки на груди. — Мы исключили все бактериальное, распространенных паразитов. В ее организме нет никаких наркотиков. Нет токсинов. Это может быть вирус, но он, определенно, не соответствует ни одному, которые мы видели прежде.
— А что насчет оружия? — спросила я.
Его брови поднялись. — Какого оружия?
— Не знаю. Что-то, созданное специально для убийства вампиров. Что-то с участием биохимии. Что-то, что может быть вколото.
— Шприцем, который вы нашли? — спросил Джиэнэкус.
Я кивнула.
— Когда-то давно, когда я только учился медицине, я бы сказал, что магия, монстры и вампиры это полная чушь. А сейчас у меня клыки и аллергия на солнечный свет. Для меня было бы неправильно сказать, что что-то невозможно.
— Джонах?
Все мы посмотрели в сторону звука. Глаза Бруклин распахнулись; Джонах бросился к ней.
— Бруклин? Ты в порядке?
— Мне очень даль, — тихо сказала она. Ее губы были сухими, и слова звучали тяжело.
— Тебе не за что извиняться. Ты в больнице, потому что ты больна. Ты знаешь, что с тобой произошло? Как мы можем исправить это?
Я не ожидала, что она сможет определить причину, почему была больна, или кто мог вызвать ее... но я не ожидала увидеть виноватое выражение на ее лице.
— Бруклин? — В голосе Джонаха была крайняя печаль, которая сжала мое сердце.
— Мне жаль, — сказала она. — Мне жаль. Я просто хотела вернуть все назад.
— Вернуть назад? — спросил Джонах, очевидно растерявшись. — Вернуть назад что?
— Быть... быть человеком.
Комната погрузилась в тишину.
— Что ты имеешь в виду под "быть человеком"? Ты не человек, Бруклин. Ты вампир.
— Мой отец умер, — сказала она, снова глядя на Джонаха. — Три дня назад. Мой отец умер, и моя мама ушла. Я не хочу быть одинокой вечно. Я недостаточно сильна для этого. — Она тяжело сглотнула. — Я больше не хочу быть вампиром. Я не хочу быть сиротой, когда меня покинула вся моя семья. Я совершила ошибку. И я думала, что смогу исправить это.
Если магия в комнате была каким-то признаком, то все мы были изумлены ее признанием. Но Джонах был единственным, кто смог двинуться. Он сделал шаг назад от кровати, широко распахнув глаза, как будто не мог поверить в то, что она сказала, как будто это ранило его в самое сердце.
Как для вампира — и вампира, который был заинтересован в свидании с ней — возможно, так оно и было.
— Я не хочу быть одна, — снова повторила она.
Джонах ничего не ответил, но Этан сказал. Он подошел ближе к кровати.
— Бруклин, как ты намеревалась снова стать человеком?
Она покачала головой.
— С помощью шприца, Бруклин? — спросил он. — Что-то было в шприце?
Какое-то время она не отвечала.
— Да, — наконец ответила она, слово прозвучало так слабо, оно было чуть сильнее выдоха.
Я посмотрела на доктора Джиэнэкуса, который удивленно моргал. — Это возможно? Вы знали об этом?
Он покачал головой. — Мы не рассматривали что-либо генетическое, даже группу крови не проверяли. Мы просто полагали, что она вампир. Я сделаю анализ крови. И тесты. Но что касается вашего вопроса — почему это не может быть возможным? Если человек может превратиться в вампира, почему и вампир не может превратиться в человека?
Действительно, почему? Подумала я. И в то время, как кто-то был в этом заинтересован, возможно, кто-то смог изобрести впрыскиваемую сыворотку, которая превращает вампиров в людей, независимо от того, согласны они на это или нет.
Я подумала, что это объясняет, почему Бруклин не хотела пить кровь.
— Где ты его взяла? — спросил Этан. — Где ты взяла шприц, чтобы снова стать человеком?
— Я не знаю, — ответила она, и начала сильно кашлять. Доктор Джиэнэкус подошел к ней, помогая сесть, чтобы облегчить период.
— Бруклин, нам важно знать, где ты его взяла, — сказал Джонах. — Из-за этого ты больна.
Она посмотрела на нас, ее глаза были полны слез, и блестели. — Нет. Оно снова сделало меня реальной.
***
Мы шли к машине в тишине, через лифты, коридоры и гаражи. Мы с Этаном переглянулись, но ни один из нас не прервал важного внутреннего диалога, которым, очевидно, был занят Джонах.
Мы забрались в машину, Джонах захлопнул дверь, залез на водительское сидение и завел машину.