Болотные страсти
Шрифт:
— Это земли Флэгерти. Жуткая топь. Затягивает аж на фут в минуту. Если кто зазевался — потом ищи-свищи.
— Ну и ну! — протянул кто-то из велосипедистов, обливаясь потом. — Тут бы и сам Иисус Христос не перешел, как посуху!
— Да уж, он бы в наших краях был един в двух лицах: первый и последний, а между ними — никого! — добавил Финн, который успел догнать кавалькаду.
— Куда мы едем-то, Дун? — отдуваясь, спросил Нолан.
— Скоро узнаете! — Дун переключил скорость.
— А когда доберемся до места, — начал Риордан, которого осенила внезапная мысль, — и станем производить хронометраж, кто у нас будет за бабу?
— Вот-вот, кто именно? — забеспокоились остальные, когда велосипед Дуна свернул с дороги и высек колесами сноп искр. — Не мы же, в самом-то деле?
— Спокойно! — отозвался Дун. — Один из нас только притворится бедной девушкой, обманутой девой, куртизанкой…
— Вавилонской блудницей? — подсказал Финн.
— Кто ж на это пойдет?
— Тот, кто показывает вам задницу! — прокричал Дун, вырываясь вперед. — Конечно, я!
— Ты?
Среди велосипедистов едва не образовалась куча-мала.
Предвидя такую опасность, Дун повысил голос:
— Если все сойдет гладко, готовьтесь к новым сюрпризам! А теперь, бога ради, тормозите! Приехали!
Незадолго до их прибытия здесь прошел дождь, но поскольку дожди шли постоянно, этого никто не заметил. Теперь тучи расползлись в разные стороны, как театральный занавес, и явили миру:
лежащий между лесом и проселочной дорогой выпас Браннагэна, который начинался в туманной дымке и уходил в молоко.
— Браннагэновы земли! — Велосипедисты остановились как вкопанные.
— Здесь витает тайна, чуете? — прошептал Дун.
— И впрямь витает, — шепнул кто-то в ответ.
— Одобряете мой дерзновенный замысел?
— Бегом — марш! — Таково было общее решение.
— Уж не сдрейфил ли ты, Дун?
— Какие могут быть изыскания, если первопроходец помчится по этой топи, словно нахлестанный бык? Тут нужны двое, чтоб идти след в след. Я, как и обещал, буду за женщину. Но мне требуется напарник — один из вас.
Велосипедисты, не спешиваясь, попятились назад.
— Ты со своими научными методами отвадишь нас и от пива, и от джина, — заметил Финн.
— А как добиться правдоподобия — верно я выразился, скажи, Дун? Напарнику трудновато будет представить тебя дамочкой.
— Может, ради такого дела, — надумал Риордан, — привести сюда какую ни на есть тетку? Да хоть из монашек…
— Только не монашку! — в ужасе шарахнулись остальные.
— Можно и чью-нибудь жену, — предложил Дун.
— Жену? — Ужас достиг предельной точки.
Приятели вогнали бы его в землю, как острый кол, не знай они, что он — завзятый шутник.
— Ну, хватит! — вмешался Финн. — У кого есть карандаш и бумага для записи цифр и обозначения смертельно опасных участков?
Все как один тихо ругнулись.
Никому не пришло в голову захватить карандаш и бумагу.
— Вот черт, — забормотал Риордан. — Придется восстанавливать цифры по памяти, когда вернемся в паб. Ладно, ступай вперед, Дун. А мы тут быстренько подберем исполнителя мужской роли — он пойдет следом.
— Была — не была! — Дун швырнул на землю велосипед, прочистил горло, смачно сплюнул и стал шаг за шагом, балансируя локтями, продвигаться по бескрайней предательской жиже, которая поглотила не одну любовную парочку.
— С чего это нас на глупости потянуло? — всхлипнул Нолан, прослезившись от мысли, что распрощался с Дуном навеки.
— Но каков герой! — утешил его Финн. — Разве мы отважимся прийти сюда со сговорчивой бабенкой, если не будем знать, что лучше: тянуть или дергать, рухнуть или устоять, предаться любви или еще одну ночь терпеть тесноту в пижамных штанах?
— Носки промокли! — посетовал Дун, удалившись на изрядное расстояние и напрочь отрезав себе путь к спасению. — Но я не сдаюсь!
— Ты дальше зайди, — посоветовал Нолан.
— Видали?! — возмутился Дун. — Сперва говорит: «На глупости потянуло», а теперь гонит на минное поле! Я и так еле ноги передвигаю.
Через некоторое время Дун вдруг завопил:
— Ой, в лифт попал! Книзу тащит!
Отчаянно размахивая руками, он старался удержать равновесие.
— Пиджак сбрось! — заорал Финн.
— А?
— Избавься от помех, дружище!
— А?
— Кепку долой!
— Кепку? Обалдел, что ли? Кепка-то при чем?
— Тогда штаны сними! И разуйся! Как будто готовишься к Главному Делу, даром что кругом сырость.
Не желая лишаться кепки, Дун сражался с пиджаком и ботинками.
— Засекаем время! — скомандовал Нолан. — Ты уж исхитрись, Дун: развяжи шнурки и галстук, а иначе мы так и не узнаем, что с себя успеет сдернуть баба и насколько продвинется наш брат, пока их не затянет с головой. Надо же понять, успеем мы или не успеем «вкусить наследье плоти». Неужто его и вправду «сном кончаешь»? Или лучше будет «такой развязки не жаждать»? [1]
— Кто это сном кончает? Чтоб тебе повылазило! — огрызнулся Дун.
1
«Надо же понять, успеем мы или не успеем „вкусить наследье плоти“. Неужто его и вправду „сном кончаешь“? Или лучше будет „такой развязки не жаждать“?» — Ср.:
…Умереть, уснуть —И только, и сказать, что сном кончаешьТоску и тысячу природных мук,Наследье плоти — как такой развязкиНе жаждать? Умереть, уснуть. — Уснуть!И видеть сны, быть может? Вот в чем трудность,Какие сны приснятся в смертном сне…У. Шекспир. Гамлет / пер. с англ. М. Лозинского // Полное собрание сочинений в 8-ми томах. Т. 6. М., 1960. С. 71.
Извергая проклятья и бранные эпитеты, от которых раскалился воздух, он приплясывал на трясине и между делом умудрился сбросить пиджак, потом рубашку, галстук, уже готов был спустить штаны и затмить лунную округлость, когда прогремел небесный глас, разнесшийся горным эхом, как будто на землю неведомо откуда рухнула гигантская наковальня.
— Что здесь происходит? — прогремел этот самый голос.
Тут каждого из мятежников сковали ледяные оковы греха.
Дун, готовый провалиться сквозь землю, как сортовая картофелина, тоже застыл каменным истуканом.