Болотный край 3
Шрифт:
— Сейчас мушкетёры полезут, — почему-то шёпотом произнёс Максимка. Вокруг стояла такая тишина, что его услышали все.
— Почему мушкетёры? — также прошептал Директор.
— Место такое, как в фильме. Похожее, короче, — ответил ему пацан.
Я посмотрел на амулет. Показалось, что чернота ещё больше захватила клюв. Хотя нет, не показалось. Он ещё больше изменил свой цвет. Показывал он прямо и вправо. Увы, но там стояла стена домов. Значит, придётся идти по улице и искать место, где можно будет свернуть.
— Идём тихо и смотрим почаще вверх. Мало ли кто тут выпрыгнет нам на голову, — сказал я тихо.
—
— Туда, — я указал рукой в направлении, куда смотрел птичий череп. — Сначала пойдём по улице прямо. Будем искать поворот.
— А если через дом? — предложил он.
Мне эта мысль тоже приходила в голову. Но я решил от неё отказаться.
— Не хочу рисковать. Мало ли кто внутри сидит и ждёт нас себе в гости, — ответил я ему.
— Ясно.
Мы прошли метров сто. Увидели, как от улицы вправо отходило ответвление, когда вдруг раздался сухой треск черепицы над нашими головами.
У меня, Ивана и прапора одновременно слетело с губ:
— К бою!
Через пару секунд увидели, как с крыши дома метрах в десяти от нас свалилась невнятная — именно так — фигура. Со звуком сырого теста, брошенного на разделочную доску, она упала на мостовую. Секунду лежала, а потом стала подниматься на ноги… на все ноги. Существо выглядело как если бы две пластилиновых фигурки человека и лягушки кое-как соединили между собой. Лягущачья была на нормальном месте на плечах, а человеческая торчала откуда-то из подмышки. Руки росли из плеч, из груди и спины. Ноги… только на трёх из них тварь могла стоять. Четвёртая росла вверх из левого лягушачьего бедра. И все эти уродства точно не были результатом падения с десяти метров. Кажется, твари это никак не повредило, лишь слегка оглушило. Из-за чего она не торопилась на нас нападать.
— Ну и мерзость, меня сейчас стошнит, — сказал Рындин.
— Это… страж? — спросила Оксана.
— Скорее всего, — подтвердил я.
В разговор влез Максимка.
— Жень, можно я его поджарю?
— Жарь, — не раздумывая, разрешил я ему. — Только быстро и сильно.
Тот вскинул правую руку и направил открытую ладонь с растопыренными пальцами на стража. Тот как раз в этот момент очухался и шагнул к нам. И нарвался на полупрозрачную струю голубоватого огня, как из газовой горелки, только толщиной с мой кулак. Она ударила ему в человеческую голову и мигом спалила её. Затем Максимка чуть шевельнул ладонью, подняв огонь выше, и буквально разрезал тварь на две части, отделив вторую голову и одну руку от остального туловища.
— Видали?! — воскликнул он, убирая огонь. — Бац — и только шашлык остался.
— Только этот шашлык ещё живой, — сказал я ему.
В самом деле, даже лишившись части тел, существо не собиралось помирать. Оно сделало несколько шагов, запуталось в ногах и упало на брусчатку, где принялось вяло шевелить всеми конечностями в попытках подняться.
— Да я его сейчас… — вскинулся пацан, но был мной остановлен.
— Не трать энергию в кристалле. И так спалил её порядком. Ведь так?
Тот отвёл взгляд в сторону, молчаливо признавая мою правоту.
Добивать стража не стали. Он так и не смог подняться на ноги. Продолжал дёргаться под стеной дома, не обращая на нас внимания, когда мы проходили мимо него.
— Машины здесь не пройдут, — сказал Иван, когда мы дошли до боковой улочки. Та оказалась ещё уже, чем та, по которой мы только
— Я читал, что ширину улиц в средневековых городах делали равной длине копья всадника. Специальный человек садился на лошадь, клал поперёк на седло перед собой копьё и ездил по улицам, проверяя их ширину. Там, где владельцы домов прихватили лишнюю земельку, он отмечал место. И потом туда приходили из ратуши с приказом расширить улицу, плюс, штраф. Или конфискация и каторга, — сообщил Рындин.
— Судя по этой улочке, то тут ходил слепой с посохом, — хмыкнул Прапор.
— Скорее с простой палкой, — добавил после него Лось.
— Идём дальше, — приказал я. — Быстрым шагом и смотрим вверх.
Узкая улочка привела нас на очередной «проспект». Потом была опять кишка, где свободно можно было идти только вдвоём плечом к плечу. Зато после неё мы оказались на улице с шириной брусчатки метров восемь. Здесь дома выглядели в разы лучше. Они были богаче, выше, со шпилями, миниатюрными балкончиками и башенками, с застеклёнными крохотными окошками. Да и сама мостовая состояла из очень хорошо обработанных и пригнанных друг к другу камней квадратной формы. Повернув на неё налево, спустя десять минут оказались на широкой площади, где стояло очень высокое здание из крупных камней, украшенное барельефами и статуями львов в начале лестницы, ведущей к дверям.
— Ух ты, настоящий дворец, — восхитилась Оксана. — Не заглянем?
— Там стопроцентно сидят стражи, — я отрицательно мотнул головой.
— Жаль, — огорчилась девушка.
Я махнул рукой в противоположную сторону:
— Идём назад по этому бульвару. Посмотрим, куда о нас выведет.
По мере движения отряда клюв птичьего черепа-амулета понемногу отклонялся в сторону. Я уже собрался сменить направление, когда впереди показалась граница городского кластера. Почти не раздумывая, я принял решение перейти её и осмотреть новый осколок.
Глава 24
ГЛАВА 24
Новый кластер оказался куском привычного нам города из нашего времени. Первым делом я посмотрел на амулет.
Клюв был полностью чёрным!
— Кажется, мы на месте, — дрожащим от возбуждения голосом оповестил я товарищей. — Установка где-то недалеко. Нам туда, — и махнул рукой в том направлении, куда «смотрел» амулет.
Прошли всего пару сотен метров, когда Максимка вдруг заорал в полный голос:
— Это наш город! Вон мой дом! Это точно он, я его ни с чем не спутаю!
— Тихо, тихо, Максим, — сказал я ему. — Не кричи так. Здесь может быть опасно.
После слов пацана все в отряде принялись уже совсем по-другому крутить головой и смотреть по сторонам. Лось и Директор очень быстро нашли знакомые объекты, которые или принадлежат точной копии нашего городишки из вселенной-дубля, или точно являются частью нашего родного города.
— Вон ту трубу котельной строили солдаты из стройбата в девяностых. Они оставили после себя надписи, — произнёс Директор и взялся за монокуляр. Приставив его к правому глазу, он с полминуты наводил резкость и осматривал высоченную трубу из красного кирпича, видимую половине города. Её знал и я. Просто сейчас подзабыл, голова другим была занята. — Да, это она! Вон надпись про дээмбэ девяносто четыре и девяносто три. И буквы такие же, как у нас были.