Болотный Тигр

Куксон Кэтрин

– Вряд ли. Я спросила: не врач ли он, он ответил отрицательно. В любом случае, это еще не говорит о том, что он женат.

– Нутром чую – холост!

– Не валяй дурака. И не принимай желаемое за действительное.

– А как он на меня смотрел?!

– Ох, Дженнифер, – Розамунда погладила ее по голове. – Ну не будь таким ребенком. Можно подумать, что не ты, а я – старшая сестра. Уж тебе-то должно быть известно, что именно женатые-то и пялятся, точно голодные волки, – Розамунда вдруг рассмеялась – Мы уже окрестили его Болотным Тигром, быком и волком. И на такого-то

зверя ты собираешься охотиться? Брось, Дженнифер, не смеши!

– Я вполне серьезно. Сегодня же нанесу ему ответный визит. Так, между прочим.

– Ты совсем обнаглела! Кстати, что он может предложить такого, чего бы не было у Эндрю? Что бы он ни сотворил со своей землей, он такой же фермер. И опять тебе торчать на болотах.

– Только не с ним, – Дженнифер выглянула в кухонное окно. – Этот здесь не задержится. Его потянет путешествовать – в дальние, дальние края… Честно, Рози, – Бог услышал мои молитвы!

– Все, что я могу сказать, это что ты мелешь всякий вздор, словно перегрелась на солнышке. И потом, – Розамунда с отвращением отшатнулась от рванувшейся навстречу сестры и, тыча в Дженнифер пальцем, выкрикнула: – Таких найдется миллион! Как насчет несравненной мисс Дженис Хупер? От них до Торнби-Хауза – столько же, сколько от нас. Вдобавок у нее есть преимущество: она знает работу на ферме. А Дорис?..

– Заткнись! Я уже жалею, что разоткровенничалась: надо было просто пойти и сделать. По крайней мере, я ожидала, что ты хоть оценишь комизм ситуации, а не станешь читать мораль.

– Я не читаю мораль, – ласково возразила Розамунда. – Просто я за тебя боюсь.

– Боишься? Интересно, чего… – Дженнифер резко оборвала фразу и прислушалась – Господи, отец! Сейчас начнет каяться. Я лучше пойду.

– Нет-нет, пожалуйста, останься. Не усугубляй его страдания. Можешь не разговаривать – только не уходи.

Дверь отворилась, и вошел Генри Морли – рослый, крупный мужчина с густой сединой и некогда красивым, а теперь морщинистым, пожелтевшим лицом. От былой привлекательности остались лишь темно-голубые глаза со смешинками в глубине. Даже сейчас они никуда не делись, а лишь приобрели оттенок иронии. Он не взглянул на Дженнифер, отвернувшуюся к окну, а вперил взгляд в Розамунду.

– Рози! Как я очутился в твоей спальне?

– Сперва выпей чаю.

– Все настолько ужасно?

Розамунда с минуту молча наблюдала, как отец стоит и виновато потирает щеку.

– Ты чуть не устроил пожар.

– Я чуть не… Как это?

– Должно быть, задремал с сигаретой. Хорошо, что Дженнифер вовремя почувствовала запах дыма.

– О Господи! – пробормотал Генри Морли – Но как вам удалось перенести меня на кровать? Я ничего не помню.

Розамунда поставила чайник на уголья.

– Мы вытащили тебя на лестничную площадку, а дальше не смогли. Я побежала звать Эндрю, – она замялась, но, не успел отец открыть рот, продолжила: – В лесу я столкнулась с мистером Брэдшоу. И привела его сюда.

Она говорила очень тихо, но голос отца прозвучал еще тише:

– Мистер Брэдшоу? Кто это такой?

– Владелец Торнби-Хауза. Он только что вернулся.

– Он

был здесь… и перенес меня в твою спальню?

– Да, – Розамунда прошла мимо него с чайником в руке. – Ты наглотался дыма и мог умереть от удушья. Поэтому мы и позвали на помощь.

– На самом деле ты вовсе не наглотался дыма, а был мертвецки пьян! – Дженнифер резко повернулась к отцу и бросила ему в лицо эти жестокие слова. – Сами-то мы на этот раз не догадались – пришлось мистеру Брэдшоу открыть нам глаза. Упился до чертиков!

Розамунда еле удержалась, чтобы не крикнуть сестре: "Замолчи!" Что толку? Она все равно выскажет все, что у нее на душе: не теперь, так позже. Розамунда сочувственно наблюдала за отцом. Генри Морли закрыл глаза, спрятал лицо в ладонях и пробормотал:

– Нет, нет, нет…

– Да, да, да!

На этот раз Розамунда не выдержала.

– Ну, хватит, Дженнифер. Высказалась – и довольно, – она взяла отца за руку и усадила в кресло. – Ладно уж. Что толку ссориться. Что было, то было.

– Я никогда не смогу смотреть этому человеку в глаза.

– А нам тебе не стыдно смотреть в глаза – после того, как ты украл деньги, предназначенные для Барретта!

– Дженнифер! Замолчи! Иначе я сейчас же уйду – на весь день!

Эта, на первый взгляд, невинная угроза возымела действие. Дженнифер поджала губы и выскочила из кухни.

Генри Морли сидел, подперев голову одной рукой. Другой он искал руку младшей дочери.

– Ты все знаешь?

– Да. Знаю. Рано или поздно все равно открылось бы – если бы не поступил товар. Я просто ускорила события, пошарив у тебя в карманах.

– Какая же я свинья!

– Да, – мягко подтвердила Розамунда, кладя отцу руку на голову; тот прижал ее к своей щеке.

– Господи! Что бы я без тебя делал, Рози! Никаких упреков… Эти последние две недели были кромешным адом. Ах, Рози, я заранее все спланировал, когда ты дала мне опустить письмо.

– Я догадалась Ладно, это уже позади. Не будем больше говорить об этом, – обыденным тоном предложила она. – Но теперь я смогу послать деньги не раньше следующей недели. Нужно питаться, а пособие придет только после двенадцатого.

– Что я могу сказать?

– Ничего – и не нужно ничего говорить, – Розамунда высвободила руку и подошла к столу. – Раз мы пока не можем трудиться в мастерской, займись садом.

– Да, Рози. Я так и сделаю.

Она на мгновение закрыла глаза. Его трогательная покорность и униженное смирение вонзались ножом в сердце. Лучше бы он бушевал, ругался, грозил геенной огненной за непочтительность! Но нет… Такие ситуации были ей ненавистны еще и потому, что навязывали ей роль строгой, но справедливой матери, старили ее – даже изнутри. Раньше она иногда возмущалась: "Это несправедливо! Почему я должна корчить из себя старшую? Почему Дженнифер не желает взвалить на себя хотя бы долю ответственности?" Но так было до тех пор, пока Клиффорд не ввел в обычай время от времени приплывать к ним на лодке. В его глазах Розамунда прочла, что она молода – всего-то двадцать два года! – и способна увлекать и увлекаться.