Большая и грязная любовь
Шрифт:
– Крис, – ох, как интимно мое имя прозвучало! – Крис, если это из-за Мегеры, то повторяю: между нами ничего нет, не было и никогда не будет.
Понятия не имею, откуда что взялось, но я точно знала – Мегера не определение и не прозвище, а имя.
– Кто такая Мегера?
Зеленоглазый чуток отодвинулся и окинул сердитым взглядом.
– Кри-ис, хватит дуться.
Вывод неправильный, но это неважно. Важно то, что насиловать меня явно не собираются.
Вздохнув поглубже, я осмелела настолько, что решилась задать самый главный вопрос:
– А вы? Вы кто такой?
Губы незнакомца скривились в усмешке. Он выдержал паузу, потом выпустил из захвата и сказал:
– Ясно. – И уже направляясь к рабочему столу, продолжил: – Ясно, розочка моя. Нет так нет. Но учти, если сегодня кто-нибудь пострадает, в этом будешь виновата ты.
Ну ничего себе заявленьице!
– Эй! – воскликнула я возмущенно.
Зеленоглазому мое возмущение было до фонаря.
– Время, Крис, – стукнув ногтем по стеклышку наручных часов, сказал он. – У нас переговоры через час.
Мне кажется, или минуту назад его эти переговоры не заботили?
– Крис, работать! – ровным, но довольно-таки требовательным тоном добавил… шеф? Он мой шеф?
Ладно, разберемся. Вот прям щас и начнем… разбираться!
Тяжело вздохнув, я одернула юбку и принялась собирать разбросанные по полу бумаги. На одном из листков с оформлением, характерным для заявлений и служебных записок, прочла: «Генеральному директору ООО „С.К.Р.”, Вознесенскому Г. И.».
Та-ак… А какого такого Глеба Игоревича упоминала мама?
Подобрав последнюю бумажку, я поймала на себе пристальный, плотоядный взгляд зеленых глаз и нервно сглотнула. Ну да, могла бы догадаться, что нагибаться, когда на тебе короткая юбка, несколько опасно.
Одернув оную часть гардероба еще раз, задрала подбородок и гордо проследовала к «своему» столу. На отполированной глади столешницы присутствовали только телефон и ноутбук.
Стараясь не удивляться нездоровому порядку, опустилась в кресло и открыла крышку ноута. Короткая мелодия загрузки операционной системы, несколько нехарактерных щелчков, и на экран выскочило окно с требованием пароля.
Я откровенно растерялась и приготовилась запаниковать, но пальцы сами потянулись к клавиатуре и стремительно набили нечто ну очень заковыристое – с цифрами, переключением шрифта и регистра.
Пароль система проглотила, и на экран вылезла заставка, от которой… в общем, у меня челюсть отпала и глаза едва не лопнули.
Вместо приличных для офиса пальм-котят-бабочек, с экрана глядел он! Ну тот, который Глеб Игоревич, предположительно.
Фотка непрофессиональная, но брюнет позировал. Он лежал на диване – к счастью, не на том, который в противоположном углу кабинета стоит, – и хищно улыбался. Компрометирующая часть тела была прикрыта не то маленьким полотенцем, не то салфеткой, а все остальное… Мама, вот это мускулатура! И кожа такая – мм…
– Кри-ис… – позвал брюнет. Я аж подпрыгнула. – Крис, я тебе письмо отправил.
Машинально ткнула мышкой в значок «Outlook», дождалась, когда программа проглотит отдельный пароль, и тихо выдохнула. Глеб! Да, его все-таки Глебом зовут!
А писало «мое» начальство следующее: «Документы по делу Данилова где? Кстати, клевые трусики. Новые?»
Я откинулась на спинку кресла и уставилась на брюнета. У него рентгеновское зрение, да? В смысле – нагибаться-то я нагибалась, но не до такой степени.
– Документы по Данилову, – вслух напомнил… Глеб.
И снова это странное чувство узнавания – я потянула второй ящик стола, вытащила нижнюю из сложенных стопкой папок и встала.
Зеленоглазый делал вид, что моя грациозная походка его не волнует – сидел, уткнувшись в монитор, и хмурился. Но стоило водрузить документы на краешек его поистине огромного стола, возмутился:
– Крис, у меня не настолько длинные руки.
Знала, что подчиняться не следует, но все-таки приблизилась. В тот же миг горячая ладонь накрыла одно из полупопий, а хрипловатый голос приказал:
– Доложи!
– Глеб!
Вот теперь он соизволил оторваться от экрана и взглянуть на меня.
Вообще, когда мужчина смотрит на тебя снизу вверх, есть в этом нечто… особенное. А когда в его глазах горит неподдельная страсть, смешанная с упрямством…
– Ну нет у меня настроения, понимаешь?
– Кри-ис…
Так, кажется, я начинаю жалеть, что поддалась непонятному порыву и позволила заманить себя в этот странный офис.
– У нас переговоры через час! – нашлась я.
– Через пятьдесят три минуты и десять секунд, – невозмутимо ответили мне и притянули ближе. Зубами приподняли край юбки и… я не выдержала.
– Глеб, прекрати!
Прекратил. Отпустил. И даже отстранился.
– Ладно, розочка моя. Так и быть.
Брюнет снова уткнулся в монитор, я же спешно вернулась на рабочее место. И лишь опустившись в кресло поняла, что сердце хочет выпрыгнуть из груди, а ноги слегка дрожат. Когда меня в последний раз вот так трогали? А когда я последний раз занималась… ну тем самым?
Обнаженного Глеба Игоревича с рабочего стола пришлось удалить. Просто когда тебе хищно улыбается такой мужчина, даже привычную работу выполнять сложно, а уж расследование вести… Впрочем, я, кажется, усложняю – расследовать тут ничего не нужно, достаточно сделать один телефонный звонок, и мне все-все расскажут.
Выхватив из сумочки мобильный, я с сомнением взглянула на новоявленного шефа и очень четко осознала – выходить из кабинета нельзя. Вернее – выходить с мобильным нельзя. Даже в ванную.
Пришлось набрать эсэмэс…
Мама, конечно, по-прежнему обижалась, но не перезвонить после такого сообщения не могла.
– Крис, ты в порядке? – Голос в трубке взволнованным не казался. Мою эсэмэску приняли за шутку или блажь.
– Не совсем, – ровно ответила я.
Телефонный разговор отвлек Глеба от созерцания экрана. Он окинул внимательным, чуть удивленным взглядом, потом и вовсе бровь приподнял. Я пояснять свои действия не собиралась и вообще отвернулась.