Большая игра

Паскаль Фрэнсин

Не только Робин заметила эту реакцию зала. В конце песни Аллен пробормотал — Слушай, я должен идти домой. Из меня не очень хороший танцор.

— Ладно, — ответила Робин, — конечно. Как-нибудь еще встретимся.

Задавая себе один вопрос — показалось ли Аллену, что и она танцует так же неловко, как и он сам, она поспешно повернулась и направилась к выходу. Она собиралась наконец осуществить свое намерение — пойти домой.

К ее удивлению, Аллен снова оказался у нее на пути.

— Слушай, можно я провожу тебя домой?

— Что?

— Знаешь, я хочу… Ты хочешь?

— Да,

конечно, хочу.

Приятно удивленная, Робин улыбнулась:

— Хорошо, Аллен.

Когда они вышли из зала, Робин снова бросила взгляд на Аллена. Он был еще выше, чем показалось ей с самого начала, и у него были очень красивые глаза.

Глава 6

— Итак Джессика Уэйкфилд — невинная овечка, которую напрасно обвиняют, — ярость Элизабет не знала границ. Она неотступно следовала за сестрой по спальне, с ходу разбивая все аргументы Джессики.

— Элизабет, не приставай ко мне с этим забавным происшествием. Надо сказать, что мне не понятно, как Брюс Пэтмен вообще привел Робин на дискотеку. Никто даже на секунду не сомневался, что ей никогда не удастся добиться от него приглашения.

— А, значит, ты признаешься, что нарочно поставила перед ней невыполнимую задачу, чтобы она не вступила в «Пи Бета Альфа», да?

— Да, то есть нет, это не честно! Если бы она соответствовала нормам «Пи Бета», у нее не было бы никаких проблем. Кроме того, кто же мог подумать, что так случится Я не могу ручаться за Брюса Пэтмена. Он неуправляем.

«Да, — с грустью подумала Элизабет. — в этом я уже убедилась на собственном опыте».

И вдруг Джессике показалось, что она напала на верный след Она немедленно бросилась в атаку.

— Мы все не могли взять в толк, почему Брюс это сделал. Может, ты что-нибудь знаешь?

— Я?

— Да, ты. Тебя все считают лучшей подругой Робин. Она не говорила тебе, как ей удался этот маленький спектакль?

— Нет, — ответила Элизабет, — давай оставим эту тему. Хорошо еще, что Робин смогла выжить после всего этого. Теперь-то вы не можете ее не принять.

Джессика уселась перед зеркалом и начала расчесывать волосы.

— Вообще-то я устала, — сказала она, — Я ложусь спать.

— Ты слышала, что я сказала, или нет? Я повторяю, теперь вы не можете не принять Робин.

Джессика, казалось, была полностью поглощена своим отражением в зеркале, тем, как она расчесывает свои солнечно-яркие, до плеч волосы — Знаешь, сестричка, я ведь не единственный член «Ли Бета Альфа». Это зависит не только от меня Элизабет этот ответ не понравился. Но она была слишком взволнована, чтобы понять, что же на самом деле Джессика имела в виду. Лиз чувствовала такое облегчение от того, что вступительные страдания Робин подошли к концу, что даже не обратила внимания на то, что Джессика на следующий день упорхнула, и ей пришлось самой забирать мамины часы из мастерской, расположенной на главной улице. Ее даже забавляла мысль, как выйдет из себя Джессика, когда обнаружит, что мама разрешила Элизабет взять их маленький красный «фиат». Она про себя рассмеялась.

— Плохи твои дела, Джессика. Вот, что значит постоянно исчезать из дома, когда есть работа, Она припарковала машину, забрала золотые часики и уже направлялась обратно по пустой улице, когда увидела необычный маленький магазинчик, который раньше не замечала. Неброская надпись над дверью гласила: «У Лизетты». От подбора импортных, дорогих предметов роскоши из Франции захватывало дух Элизабет зашла внутрь полюбоваться на изделия из золота, выставленные на прилавках из ослепительно блестящего стекла Ее внимание привлекли золотые сережки великолепной работы и тонкая, как нить паутинки, заколка, украшенная драгоценными камнями.

Очаровательные шелковые платки, аккуратно повязанные вокруг бархатной трубочки, ниспадали на первый прилавок. Элизабет отвязала один из них и тщательно его рассмотрела. Это был точно такой же, какой Лила Фаулер подарила Джессике.

— Что бы вы хотели, мисс? — спросил вежливый голос Элизабет подняла глаза и увидела продавщицу, внимательно вглядывающуюся в нее.

— Какой чудесный платок, — признала Элизабет.

— Да, это так, — сказала продавщица, подойдя поближе, — — Могу я вам его предложить?

— О, я только смотрю. Но, между прочим, сколько он стоит? Продавщица улыбнулась;

— Это из наших лучших импортных товаров и всего за девяносто пять долларов.

Элизабет почувствовала, что платок, как вода, просачивается сквозь пальцы — Девяносто пять долларов, — повторила она — Видите ли, это у нас единственный экземпляр.

— Единственный? Вы имеете в виду в Калифорнии?

— Я имею в виду вообще.

— Да, но моя подруга— начала было Элизабет, но голос осекся Значит, вот она, правда. Лила не могла получить его от тети. Но сама Лила не походила на человека, способного делать друзьям такие щедрые подарки.

— Вы что-то сказали?

— Нет, ничего, — пробормотала Элизабет.

— Доводилось ли вам видеть такой платок где-нибудь еще?

— Знаете, да. Кажется, я видела уже что-то похожее.

Взволновавшись.

Элизабет неожиданно сделала неосторожное движение, и золотые украшения с подноса со звоном рассыпались по зеркальному прилавку.

— Боже мой, простите, я не нарочно. — Она торопливо начала собирать колечки, сережки и браслеты, складывая их обратно на поднос.

Пока продавщица наводила порядок на витрине, Элизабет неожиданно обнаружила еще одну знакомую вещь. Маленький профиль на золотом кольце. Искусно вырезанное лицо египетского фараона. Точно такое же кольцо, как у Лилы Фаулер.

«Лила что, не знает куда девать деньги?» — подумала Элизабет.

Теперь продавщица вышла из-за прилавка, проверяя, не упали ли какие-нибудь предметы на пол.

— Пожалуйста, юная леди, оставайтесь на месте, пока я не соберу все, — сказала она тоном, похожим больше на команду, а не на вежливое обращение.

— Что?

— Разрешите мне глянуть. Да, все в порядке. Кажется, все в порядке, — Простите, в чем дело?

— Вам должно быть известно, юная леди, что мы как раз обзавелись последней моделью очень дорогой системы сигнализации. С этого момента воровство будет не таким легким делом. — Воровство?