Большая игра
Шрифт:
Я пролетел несколько десятков саженей, выбил спиной какой-то дверной проем. Тот оказался, на мое счастье, довольно хлипким, но несмотря на это удар вышиб у меня воздух из легких. Я покатился по грязному полу – больших сил стоило удержать в руках секач. Длинная рукоять его так и норовила выскочить из пальцев. Я чудом справился с этой задачей и почти сразу вскочил на ноги, снова закрывшись широким лезвием. И это спасло мне жизнь. Могучий удар выродковой лапы пришелся точно на его середину. Он едва не выбил оружие из моих рук – спасли рефлексы опытного игрока. Я не стал противиться силе этого толчка и дал ей увлечь себя, быстро переступив ногами, будто в танце провернулся, усиливая ответный удар.
Стоящий на задних лапах, он просто рухнул на меня, стараясь погрести под своей немалой тушей. А вот это была очень большая ошибка. Я успел припасть на колено и выставил перед собой секач, уперев его рукоятью в пол. Медведеподобный выродок обрушился на него всем своим немалым весом. Такого чудовищного рева я не слышал ни разу, и был он тем страшнее, что в нем отчетливо слышались человеческие интонации. Словно медведь и человек кричат в унисон.
Напрягшись всем телом – каждая мышца в нем отозвалась на усилие болью – я начал вставать, заваливая тяжелую тушу выродка в сторону. Он дергался, пытаясь соскочить, но слишком сильно насадил себя на секач собственным весом. Наконец упал на пол. Я встал над ним и, пошире расставив ноги, навалился на рукоять секача, вдавливая его в тело выродка. Он закричал снова, еще сильнее – так, что у меня мурашки по коже побежали. Но я продолжал давить – и это было моей ошибкой. Слишком сосредоточился на этом и пропустил удар когтистой лапы. Выродок едва задел меня, даже голенища сапога не разорвал, но тем не менее повалил на пол. Я упал рядом с ним, по-прежнему не выпуская рукояти секача. Лезвие просто выворотило из тела выродка. Он вскричал в третий раз. На остатки свободной куртки, что была надета на него, хлынула кровь. Тварь орала теперь не переставая, но медленно начала подниматься.
Я опередил ее, вскинув оружие. Выродок замер на секунду, стоя на четвереньках, и тут же ринулся на меня, низко опустив голову. Так атакуют, наверное, медведи, не поднимаясь на задние лапы. Ничего подобного я, несмотря на внешний вид моего врага, просто не ожидал. И в очередной раз выручили рефлексы. Быстрый удар навстречу – шип в основании лезвия секача врезался прямо в удивительно человеческое лицо выродка, разворотив нижнюю челюсть. На шею потоком хлынула кровь. Рев стал больше похож на невнятное хрипение, а после тварь и вовсе сбилась на болезненный кашель.
Выродок припал на руки, как будто они разом отказали ему. Но я был готов к тому, что это всего лишь уловка, да и церемониться с ним уж точно не собирался. Он не смог или не сумел закрыться от моего удара. Лезвие секача вошло в шею, правда, не под самым удачным углом. Металл заскрежетал о кости черепа. Выродок окончательно упал передо мной ниц, будто я был его божеством. Наверное, со стороны это смотрелось даже эффектно – вот только свидетелей, увы, не было.
Я вскинул над головой секач и обрушил его на мощный крестец. Кости затрещали, тварь зашлась в новом приступе кашляющего рева и распласталась по полу. Но я был уверен в том, что она все еще жива. Выродки всегда отличались невероятной живучестью. Шагнул влево и, широко замахнувшись, рубанул по толстой шее – раз, другой, третий. Выродок при каждом ударе судорожно всхлипывал, видимо уже не способный издавать иные звуки. На пятом ударе он затих, а на шестом голова наконец отделилась от тела.
Я упер конец секача в пол, по которому разливалась здоровенная лужа крови. Сам, наверное, сейчас был больше похож на усталого мясника у недоразделанной туши. Но
Закинув на плечо секач, я вышел из дома через тот же пролом, в который влетел. Моя схватка со здоровенным выродком вряд ли заняла много времени, однако на улице успел сгуститься туман, да такой, что казалось, будто я нырнул в кринку с молоком. Звуков схватки слышно не было. Прошел несколько шагов до середины Хай-стрит, но не встретил никого – ни друзей, ни врагов. Лишь пару раз споткнулся о чей-то труп. Склонившись над одним, увидел, что это один из жителей Уайтчепела, из тех, что напали на нас.
Я как раз выпрямлялся, когда на меня из тумана выскочил такой же. Во френче и при красном офицерском кушаке. Похоже, враг сам не ожидал тут наткнуться на кого бы то ни было. Он замер на секунду – и это стоило ему жизни. Ударил его концом рукояти секача, разворотив лицо. Противник отшатнулся, инстинктивно прижав к нему обе руки. Он даже не заметил смертельного удара, сокрушившего его ребра.
Я вернулся к краю улицы, помня наставление сэра Томаса и его слова про то, что больницу ни с чем не спутаешь. Не пропустить бы ее теперь в таком тумане. Почти на ощупь нашел ближайший указатель на доме. Сверившись с ним, понял, что иду в правильном направлении, и двинулся дальше.
Перехватили меня на каком-то перекрестке. Сразу пять фигур выступили из молочного тумана. Знакомые уже лондиниумцы – во френчах, рабочих куртках и длинных пальто. За их спинами маячили другие – и я был уверен, что кое у кого из них в руках заряженные арбалеты. Руководил ими долговязый мужик в возрасте, лицо его «украшала» многодневная щетина, а зубов во рту оставалась едва ли треть. Зато на голове красовался цилиндр с красной лентой. В правой руке главарь сжимал длинную кавалерийскую саблю – неплохо для отребья.
– Какой красавец нам попался, парни, – усмехнулся он, скривив рот в неприятной усмешке.
Это все, что он успел сделать, потому что я не собирался ждать развития событий. Бросился в атаку – один на толпу врагов. Это то, чего от меня уж точно никто не ждал. Но главная заповедь любого бойца, а уж игрока так в первую очередь: удиви врага – и ты получишь над ним преимущество. Сейчас отребье, что окружало меня, ждало, что стану защищаться или вовсе побегу. Я же вместо этого напал на них.
Первым же ударом я срубил главаря в цилиндре – он даже саблю вскинуть для защиты не успел. Следующим – снес голову ближайшему врагу. Третьим – повалил наземь сразу двоих, разворотив одному ребра.
Я ворвался в толпу врагов, нанося удары направо и налево. Теперь главное – двигаться, прорываться вперед, не дать этому отребью опомниться. Будь на их месте профессиональные солдаты или даже вчерашние рекруты, я был бы уже мертв, но эти ребята слабо представляли себе, как следует драться. Они толкались, мешали друг другу, никто и не думал прикрывать арбалетчиков. Я раскроил череп здоровяку, пытавшемуся взмахнуть цепом, но ему все время мешали толпящиеся рядом товарищи. Бойца в кирасе и шлеме с забралом, врезавшись в него всем телом, повалил на мостовую и прикончил быстрым ударом. И тут меня достали-таки сзади.
Видимо, нашелся кто-то поумнее остальных. Я каким-то шестым чувством профессионального игрока ощутил опасность и успел отреагировать. Чудом – мышцы на разрыв! – отбил удар сабли и врезал врагу лезвием секача в лицо. В боях на арене, даже в самых жестоких, старался избегать этого приема – уж очень безжалостный он был. Среди игроков не принято уродовать противников. Но сейчас я находился не на арене и сдерживаться не собирался. Враг повалился мне под ноги – лицо его превратилось в кровавое месиво, глядеть на которое особого желания не было.