Большая игра
Шрифт:
– Ну вот, начал как поп, а закончил как мулла, – вздохнул Минвалиев. – Словно здесь не кабинет начальника уголовного розыска, а молельный дом какой-то. Но излагал ты Добрынин красиво, ничего не скажешь. Возникают вопросы: Эльвара с Шаманским связать можно, оба гопники, к тому же «аделевские». Но причём тут Хуснутдинов? Он с ними не одного поля ягода.
Протерев очки, Мина продолжил:
– А связь какая-то есть, я это чувствую. Вот это следует установить, и желательно сегодня. Меня по делу Эльвара уже из УВД теребят. Требуют результат.
– И
– Элементарно! – Мина откинулся на спинку стула. – Устроим шмон в «Джонатане».
– Что мы искать будем? – не унимался я.
– Эх, Добрынин! – рассмеялся Мина. – Это тебе не цитатами из Корана сыпать. Тут думать надо. Мы ни чего искать не будем. Этим займётся ОБХСС,11 а ты и Анискин поедете с мешочниками12 и будете шнырять по овощной базе как мыши, в поисках результата.
– Какого результата? – уныло спросил Анискин.
– «Ищите и обрящите», – иезуитски ухмыльнулся Мина. – А не найдёте… Сегодня у нас третье, так?
– Ну, – чувствуя недоброе, протянул Анискин.
– Не будет результата, Добрынин и Анискин, будут дежурить пятого октября.
– За что?! – взалкали мы хором как мученики из города Гоморры.
Пятое октября – день уголовного розыска. Нет ничего хуже, оказаться дежурным в этот день. Все празднуют, а ты работаешь.
Давать указания типа, ищи то, не знаю что, легко. Вот выполнять трудно! Часа полтора мы с Анискиным неприкаянно бродили по территории овощной базы, а всё без толку. В отчаянии я поднялся в контору, что бы позвонить Минвалиеву. Хотел сказать, что ничего мы здесь не найдём, но Мины на месте не оказалось.
В конторе сидела толстая тётка лет пятидесяти и шелестела ведомостями. Она искоса поглядывала на меня, пока я накручивал телефонный диск.
– И вправду говорят, что милиция всякой ерундой занимается, вместо дела, – сказала дама, словно разговаривая сама с собой.
– Это вы про сегодняшнюю проверку? – поинтересовался я.
– А хоть бы и так! – с вызовом ответила та.
– Данный вопрос к моему начальству, – ответил я, положив телефонную трубку. – А чем, по-вашему, нам надо заниматься?
– А он не знает! – зло сказала моя собеседница. – Хулиганы совсем распоясались! Нашего замдиректора у дома чуть не до смерти избили, а один даже сюда повадился, и тут хулиганил.
– И что ему надо было?
– А это вы у него спросите, – усмехнулась тётка. – Вы же у нас милиция.
– Обязательно, – кивну я. – Если вы мне расскажите обо всём по порядку.
– Только я ничего подписывать не буду, – быстро ответила тётка.
– А я ничего писать и не собираюсь. Беседа наша носит строго конфиденциальный характер. Так что не бойтесь, о ней никто не узнает.
С минуту поколебавшись, тётка начала рассказывать:
– Двадцать пятого сентября это было. Засиделась я с квартальным отчётом. В конторе уже никого не было, кроме Дамира Гилязовича.
У меня забилось сердце – Хуснутдинов! Но вида я не подал, а лишь равнодушно спросил:
– А кто это?
– Наш заместитель директора. Ну, так вот. Он в своём кабинете сидит, а я у себя. И тут вижу, парень какой-то в кабинет к Дамир Гилязовичу проскользнул. Я своим делом занята, мало ли кто здесь ходит. Но парень стал громко орать: « Не уйдёшь по-хорошему, порвём на куски! Мы здесь хозяева! Наше тут всё!». Я уже хотела милицию вызвать. Но парень выскочил из кабинета, крикнув: «Подумай! Хорошо подумай!» – и скрылся. После этого Дамира Гилязовича избили. Вот чем вам заниматься надо! А вы тут на базе проверки устраиваете.
Достав из кармана фотографии Шамана и Эльвара, я спросил:
– Узнаете, кого ни будь из них?
– Так вы всё знаете! – всплеснула руками тётка. – И фотографии с собой принесли.
– Историю со скандалом я слышу впервые. Эти двое, дороги моему сердцу, вот и ношу их портреты с собой. Ну, так кто из них приходил к Хуснутдинову?
– Вот он, – тётка указала на Эльвара. – А этот здесь и не причём. Это Витя, муж нашего юриста, Лены Саватеевой. Зачем Вите с Дамир Гилязовичем ругаться?!
Я кивнул на фотографию Эльвара:
– Этот тип больше у вас не появлялся?
– Не видела, – вздохнула тётка. – Хотя постойте! Двадцать восьмого числа, после работы я на трамвай спешила, а этот около ворот стоял.
И тут женщина всплеснула руками:
– Я ведь только сейчас вспомнила! Витя всегда за Леной на машине приезжал, а в этот день Лена со мной на трамвай села. Но Витя-то в конторе был! Зачем он остался?
– Припомните, пожалуйста, точно, когда это было?
– Двадцать восьмого.
В самом деле, интересно. В это день Шаман почему-то не повёз жену домой, а Эльвар упал со строительных лесов. Думая о превратностях судьбы, спускался я по крутой, конторской лестнице. Внизу, подбоченясь, стоял Анискин.
– Ну и где ты шляешься? – накинулся он на меня. – Я всю базу оббегал, разыскивая тебя.
– О судьбах людских размышлял, – вздохнул я.
– Чего?! – не понял тот.
– Ты Олег не обращай внимание. Зачем я тебе понадобился?
– На одном из складов «мешочники» нашли бухчёную водку. Завсклада пояснил, что это его водка. Задумал, говорит жениться, вот по дешёвке и прикупил водяры. Но не это главное.
– А что же?
– Погоняло у него, – Волчонок.
– Твой знакомый?
– До прихода в группу по-тяжким, я зональным опером был. Улица Губкина, посёлок Царицыно – это моя «зона». А группировка, которая контролирует там всё – «осьмушка». Волчонок как раз из «осьмушинских» будет. Он три месяца назад откинулся из зоны, и уже завскладом здесь работает. Но это ещё не всё. Снабженцем тут ещё один «осьмушенский» – Игорь Носков, погоняло «Сапог».
– Интересно, – протянул я. – Эти двое «осьмушинские», а Эльвар и Шаман «аделевские». К тому же Эльвар приходил угрожать зам директору базы.