Большая книга пиратских приключений (сборник)
Шрифт:
– Туда-сюда спать не даю, да? – был нахальный ответ.
Усач запыхтел, но тут его позвали в дом, он опять на всякий случай погрозил Алешке пальцем и исчез за дверью. А когда вернулся, на крыльце сидел «хороший малчик» Сеня. С пакетом в руках.
– Я сейчас тут все баночки соберу, да, дяденька? – ласково пропел он. – Что ж у вас тут такое форменное безобразие, как у пивной? Здесь ведь милиция, да? Здесь ведь порядок должен быть, да? – Приговаривая всю эту чушь, Алешка бродил перед домом и собирал в пакет пивные
– Хороший малчик, – похвалил его усатый страж. – Совсем не похож на брата Женю.
«Хороший малчик» с грохотом вывалил банки из пакета в урну, которая стояла у крыльца.
В открытое окно высунулось сердитое лицо. С майорскими погонами на плечах. То есть плечи были, конечно, отдельно.
– Сержант, что вы тут вытворяете? – крикнуло это лицо усатому стражу, потому что виновника шума, присевшего под окном, не было видно.
Пока усач соображал, что ответить, Алешка шмыгнул за угол, юркнул за арбу, и вместо хорошего Сени появился озорной Женя. Он тут же подпрыгнул и, схватив с подоконника милицейскую фуражку, нахлобучил себе на голову.
– Здорово, да? – спросил он. – На майора похож?
– Сержант, – сухо распорядилось майорское лицо в окне. – Верните фуражку и уберите мальчика.
– Какого уберите? – уточнил сержант. – Два малчик тут прыгает. Обезьян такой.
– И обезьян уберите. – Майор, забрав фуражку, захлопнул окно.
Надо сказать, он поставил сержанту непростую задачу. Убрать Алешку – что солнечный зайчик на воде поймать.
Даже я, сидя за арбой, во всей этой суматохе запутался. Мне и в самом деле стало казаться, будто этих нахальных пацанов – двое. Да еще и Алешка в придачу. И кто из них – Сеня, кто – Женя, а кто – мой младший брат, попробуй разберись. Что уж говорить о бедном усаче?
Наконец он кое-как справился с заданием (Алешка со своими «близнецами» исчез где-то в конце улицы) и, вытерев потный лоб, снова уселся на крыльце, тяжело вздыхая и что-то недовольно бормоча…
Близился решающий момент. Послышался шум машины, и из-за угла выехал милицейский «уазик». Он остановился напротив входа в здание милиции; водитель заглушил двигатель и, кивнув усатому сержанту, вошел внутрь.
Через некоторое время распахнулось окно, и майор сказал сержанту:
– Заберите задержанного, доставьте в машину.
– Обязательно, – вскочил сержант. И тоже вошел в здание. И вышел уже не один. Рядом с ним шел ушастый Гена. На руке его было застегнуто кольцо наручников, а второе их кольцо крепко держал усатый сержант.
Они подошли к машине, сержант распахнул дверцу и… оторопело сделал шаг назад: за рулем сидел Сеня-Женя, вертел баранку и фырчал, как мощный дизель.
– Туда-сюда… – пробормотал усач. – Иди отсюда далеко очень.
Алешка на него – ноль внимания. Только переключил скорость и зафырчал еще громче.
Свободной рукой сержант
– Не отвлекайте водителя на ходу, – буркнул Алешка.
Усач, держа кольцо наручников одной рукой, другой дергал Алешку, как репку из грядки. Но без помощи мышки ничего не получалось. Тогда он выпустил наручники и взялся за Алешку обеими руками.
Я выскочил из-за арбы, подбежал к машине и шепнул Гене в спину:
– Быстро! В арбу!
Ушастый Гена оказался сообразительным. Он шмыгнул за «уазик» и нырнул в тележку под надежное ковровое укрытие. Затаился.
В это время Алешка выпустил баранку, и вместе с усачом они грохнулись наземь.
Сержант помотал головой, расправил усы, и вдруг до него дошло.
– А где?
– А кто? – спросил Алешка.
– Человек с ушами.
– Туда-сюда побежал, – Алешка махнул рукой в дальний конец улицы. – Далеко очень.
Сержант вскочил на ноги и, тяжело топая, помчался по дороге. Из здания милиции выскочили двое дежурных, расстегивая на бегу кобуры пистолетов.
– Вон он! – завизжал им Алешка. – Вон там! В калитку завернул!
Дежурные бросились вдогон.
Я заглянул в арбу.
– А дальше чего? – спросил немного ошалевший Гена.
– Через забор!
– Понял!
Гена вылез из арбы, вскочил на ее высокое колесо, оттуда – на забор. Обернулся:
– Это… Пацан, а зачем вы меня?..
– Мы тебя спутали, – пояснил подбежавший Алешка. – Не сажать же тебя обратно. Дуй к… – Он чуть было не сказал: «Дуй к своему Шварцу!»
Гена махнул рукой и рухнул с забора, прямо в собачий лай, который скоро затих вдали.
Мы тоже перелезли через забор, благо грозная собака умчалась за Геной, и другими улицами вернулись в гостиницу.
– Класс? – спросил Алешка, когда мы отдышались.
– Круто, – согласился я.
– Мы ничего не знаем, – предупредил меня Алешка. Хотя мог бы и не предупреждать. – Мы давно спим и видим мирные сны.
Не успели мы раздеться и нырнуть в кровати, как по окнам полоснул яркий свет – приехали родители.
Они вошли в номер тихонько, чтобы не разбудить нас. Только мама все время шепотом делилась с папой своими впечатлениями.
– Вот это музей! – с восторгом вздыхала она. – Чего в нем только нет. Больше, чем на любом рынке.
Папа хмыкнул, но тут ему стало не до смеха. По окнам вновь полоснули светом фары, и через секунду в нашу дверь постучали:
– Товарищ полковник! Побег!
– Иду, – вздохнул папа.
Утром нам жуть как не терпелось начать расспросы. Но ведь мы «ничего не знаем». Пришлось ждать, когда папа сам заговорит об этом.
Но он очень долго принимал душ, брился, умывался, чистил зубы и свой камуфляж. И наконец сел завтракать.