Большая книга приключений для мальчиков (сборник)
Шрифт:
— Отличная вещь, — Витька взял челюсть. — Шедевр. Жуткое впечатление…
— Жуткое не жуткое, а надо приступать к завершающей фазе, — пробурчал Жмуркин. — Молоко есть?
— Мы не стали молоко тратить, — сказал Генка. — Воду белилами подкрасили. Похоже.
— Ладно. Ты помнишь, что надо делать?
— Помню. Я стою спиной к камере. Произвожу последние замеры штангеном. Работаю паяльной лампой, молоточком. Затем несу что-то и опускаю в чан с молоком. Читаю над молоком заклинание…
— Правильно. — Жмуркин приложился
Эпизод с опусканием в молоко сняли легко. Генка накалил паяльной лампой подкову, поколдовал над ней и опустил в подкрашенную воду. Вода зашипела. Генка пробормотал: „Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана…“
— Снято! — остановил Жмуркин.
Генка собрался уже было надеть рубашку, но Жмуркин не разрешил:
— Отснимем финал, и все! Потерпите еще немного!
— Ладно, — в один голос сказали Витька и Генка.
Жмуркин развалился в своем режиссерском креслице.
— Ты, Генка, молишься на коленях. Потом дергаешься, услышав колокольчик. Ты, Витька, в хламиде входишь в дверь. Не забудь повязать шарф до носа. Передаешь деньги кузнецу, ну и дальше все по сценарию. Работаем. Мотор!
Витька обрядился в плащ и вышел из гаража. Генка, кряхтя, опустился на колени и принял молитвенную позу. Жмуркин включил камеру.
— Генка, сделай более торжественное лицо! Подумай… Подумай о гидравлическом прессе. Черт, колокольчик над дверью забыли, пусть, потом доснимем…
Генка состряпал подобающую физиономию. В дверь постучали.
— Входи, осел! — велел Жмуркин.
В гараж проникла закутанная фигура. Фигура замерла на пороге.
— Кошелек! — Жмуркин аж подпрыгивал от нетерпения. — Кошелек давай, балдарес!
Фигура принялась рыться в своих драпировках.
— У меня пленка, между прочим, идет! — шипел Жмуркин. — Время идет!
Наконец фигура высунула из-под складок плаща руку. Рука была мощной и волосатой, она треснула Генку под дых, затем схватила его за нос и пребольно защемила. Генка рванулся, рука выпустила нос, и Генка свалился на пол.
— Что это? — оторопело спросил Жмуркин. — Что за шутки тупые? Витька…
— Это не Витька. — Фигура отбросила капюшон. — Это я, Серый Волк!
Это и в самом деле был не Витька. Это был парень, которого Витька огрел волчьей головой. Парковец. Предводитель парковцев.
Предводитель оглядел гараж, увидел мешковину на столе. Подошел, сдернул. Крашеные волчьи челюсти блеснули.
— Какая знакомая вещь, — парковец взял челюсть. — Похоже, сделано из какого-то хрупкого материала.
Парковец подбросил челюсти и едва их не уронил.
Жмуркин вздрогнул.
Парковец свистнул, и в гараж вошло сразу несколько ребят в джинсе и спортивной форме. Втолкнули и Витьку. Он был невредим. Парковец подманил его к себе пальцем. Витька приблизился.
— Встань правее, — попросил парковец.
Витька послушался.
Парковец размахнулся и опустил изготовленную Генкой волчью голову на голову Витькину. Эпоксидная смола хрустнула и раскрошилась в мелкую пыль.
Жмуркин отвернулся.
— Чему нас учит история? — вождь парковцев отряхнул руки. — История нас учит милосердию. Правда?
— Правда, — промычали парковцы.
— Истинная правда, — сказал Жмуркин. — Милосердие — это вещь! Прощай врагов своих, и тебе воздастся…
Парковец согласно кивал. Остальные спортсмены постукивали битами по стенам и другим предметам.
— А если тебя стукнули по одной щеке… — продолжал Жмуркин.
— Стоп, — парковец указал пальцем на Жмуркина.
Жмуркин заткнулся.
— Сейчас, друзья мои, — парковец уселся в жмуркинское режиссерское кресло, — сейчас я перечислю вам ваши злодеяния. Ваши вопиющие злодеяния. Во-первых, вы вторглись на нашу территорию в субботу, что категорически запрещено всем, кто не проживает на улице Парковой. Во-вторых, вы украли у президента клуба „Фауна“, уважаемого человека и нашего друга, голову волка, добытую им собственноручно. В-третьих, вы обидели наших друзей, которые ловили в пруду пиявок…
— Они рачков ловили, — поправил Витька.
— Это все равно. Вы их обидели. В-четвертых, вы нанесли обиду лично мне, стукнув меня черепушкой, украденной у нашего друга, президента клуба „Фауна“. В-пятых, на ваши поиски было затрачено почти три дня, многие из моих друзей… — парковец кивнул на амбалов, — …нарушили свой спортивный график. Вас, голубчики, следовало хорошенько побить. Руки поломать, возможно, ноги. Но мы не в каменном веке. Мы живем в новом, демократическом обществе. Поэтому мы не будем вас бить.
Витька и Генка настороженно переглянулись. Витька подумал, что лучше уж пусть бы побили, ничего страшного, в конце концов не в первый раз.
Парковец продолжил:
— Вы понесете другое наказание. Я назначаю денежное возмещение в размере… трех тысяч рублей.
Теперь переглянулись уже Витька, Генка и Жмуркин. Жмуркин показал большой палец.
Генка встал, пошарил в буржуйке и извлек пять купюр по двадцать долларов.
— Вот так печка! Может, там еще есть?! — присвистнул один из парковцев, но предводитель его остановил.
— Мы не банда, — сказал он. — Мы спортивный клуб. Нам чужого не надо. Неправедно нажитая собственность до добра не доводит — это мы прекрасно видим на примере наших кинематографических друзей. Сто баксов — и все.
Генка отсчитал пять купюр и передал их предводителю.
— Молодец, — похвалил тот. — Люблю людей, которые честно расплачиваются за свои ошибки.
Генка молчал, смотрел в пол.
— Да, — парковец улыбнулся совершенно обаятельно. — Еще. Чтобы вам было неповадно заниматься подобными противоправными деяниями и чтобы преподнести вам урок на будущее, мы конфискуем у вас…