Большая книга ужасов – 11
Шрифт:
– Но надо успеть сжечь картину до полуночи, пока Карменсита бессильна.
– Успеем.
Ребята сказали деду, что идут делать уборку в Юлиной квартире. Дед хотел пойти с ними, но Кирилл убедил его, что до полуночи они в безопасности. На всякий случай отец Дмитрий вручил им свой крест, велев положить его возле картины.
Они вышли на улицу, Кирилл раскрыл зонт. Моросил холодный осенний дождь.
С коробкой плафонов и пакетом с лампочками они подошли к двери Юлькиной квартиры. С некоторой опаской девочка вошла внутрь. Выглянув
– Разгром!
– Возьми в нише стремянку и вкрути лампочки, – Юлька осторожно прислонила пакет с лампочками к стене.
Взгромоздясь на стремянку, Кирилл вкручивал лампочки и менял плафоны.
– Готово, включай!
Юлька включила свет и ахнула. Зрелище было ужасающим. Пол усыпан осколками, среди осколков – пятно крови, одежда и обувь разбросаны по всему коридору, вешалка перевернута.
– По-моему, вчера этого не было, – Юлька указала на раскиданные вещи.
– Не было. И осколки от зеркала были крупнее, а теперь они растоптаны в пыль. И крестика на картине нет. Выходит, мы вовремя ушли. Судя по всему, после того, как мы покинули квартиру, Карменсита здесь от души порезвилась.
– Отец Дмитрий велел положить крест возле картины, – напомнила Юлька.
– Пользы от него, как от скафандра в пустыне, – хмыкнул Кирилл. – У меня другая идея. Молоток и гвозди есть?
Юлька выволокла из ниши тяжелый ящик с инструментами. Кирилл вбил в боковые рамы по гвоздю, зацепил за них звенья цепи, таким образом крест перегородил картину.
– Так надежнее, – Кирилл положил молоток в ящик, и ребята дружно принялись за уборку.
Вскоре, благодаря их стараниям, все комнаты сияли чистотой. Кирилл заменил лампочки и разбитые плафоны, так что со светом стало все в порядке.
Юлька посмотрела в окно. На город опускались мрачные осенние сумерки.
– Попьем чаю и пойдем, – сказала она. Кирилл согласно кивнул. Ему было не по себе, он чувствовал болезненную тревогу, хотелось поскорее все закончить. Чай пили в молчании.
– Пора, – встала Юлька. Достала из шкафа темную простыню и подошла к картине.
– У нее такой вид, будто ее облили кислотой, – заметил Кирилл.
– А это всего лишь святая вода. Подожди секундочку, – Юлька принесла из кухни бутылочку из-под святой воды. На дне осталось немного жидкости. Девочка перевернула бутылочку и подождала, пока капли стекут ей в ладонь, затем провела влажной рукой по полотну. И ничего не случилось.
– Это говорит о том, что сейчас это просто картина, – наставительно произнес Кирилл.
– А ночью это просто кошмар, – зло сказала Юлька.
Вдвоем они кое-как сняли картину со стены, обернули ее простыней и перевязали шпагатом. Крест оставили на месте, решили снять его перед сожжением.
Сначала картина показалась не очень тяжелой, но с каждым метром она становилась все тяжелее и тяжелее. К тому же ребята выбирали длинные окольные пути, избегая освещенных улиц.
– Я больше не могу, – простонала Юлька.
– Потерпи, осталось совсем немного, – подбодрил Кирилл.
Когда они дошли до пустыря, у Юльки болела спина и ныли все мышцы. С облегчением ребята бросили картину на землю. Немного передохнув, пошли собирать ветки для костра.
Кирилл умело разжег костер. Они размотали простыню и сняли крест.
– Укладывай поперек, – скомандовала Юлька.
– Как бы костер не потух.
– Не потухнет, – Юлька достала из кармана плоскую бутылочку.
– Водка, – прочитал Кирилл надпись на этикетке. – Это еще зачем?
– Чтобы лучше горело, – Юлька отвинтила пробку и разлила содержимое бутылки по полотну, щелкнула зажигалкой. Синий язычок пламени пробежал по картине. Внезапно изображение вспучилось, выгнулось и дикий вопль разнесся по пустырю. Это был вопль женщины, бьющейся в самой ужасной агонии. Никогда в жизни ребята не слышали такого страшного крика, переходящего в жуткий, душераздирающий вой.
Пламя охватило всю картину, затрещала рама, и вой прекратился. Юлька завороженно смотрела на костер. Чудилось, что из пламени на нее смотрят горящие яростью глаза Карменситы.
– Юлька, пойдем домой. Все кончено, она сгорела, – Кирилл тронул девочку за плечо.
Очнувшись, она с трудом отвела глаза от едва тлеющих углей. Во всем теле чувствовалась страшная усталость.
Кирилл обнял Юльку за плечи, и они пошли прочь от пустыря.
Дед встретил ребят грозным выговором:
– Вы где бродите? Мы чуть с ума не сошли от беспокойства!
Маленькая Лушка сидела под полкой для обуви и обиженно таращилась на хозяйку.
– Лушенька, – Юлька взяла собачку на руки и прижала к груди, – завтра мы вернемся домой. Карменситы больше нет, бояться некого.
Собачка лизнула Юльку в подбородок.
– Мы сожгли картину, – спокойно сообщила Юлька.
Из гостиной донесся голос отца Дмитрия:
– Идите сюда, здесь все расскажете.
Ребята оказались в центре внимания. Дед принес на подносе ужин.
Уминая за обе щеки, ребята начали быстро рассказывать, но отец Дмитрий остановил их:
– Сначала поешьте, а то подавитесь.
Покончив с ужином, они пили чай с конфетами и рассказывали, как сожгли картину.
– Пожалуй, это лучший выход, – погладил бороду отец Дмитрий.
Дед кивнул в знак согласия:
– Я тоже так считаю. Игры со сверхъестественным крайне опасны.
– Мне сегодня пришла в голову идея сжечь картину, но вы меня опередили, – признался священник.
– Как вы думаете, она не сможет вернуться? – задала Юлька мучавший ее вопрос.
– Не сможет, – твердо ответил отец Дмитрий. – Она сгорела в очищающем пламени костра. Она не вернется.
На следующий день бабушка вернулась из больницы и даже не заподозрила, что домработница лежала с ней в одном отделении. Ребята покаялись, что, балуясь, нечаянно разбили зеркало и консоль. Бабушка поворчала, но быстро их простила.