Большая книга ужасов – 16
Шрифт:
Сашка выпрямился, сквозь не выветрившийся запах травы вдохнул побольше воздуха. Даже глаза закрыл от удовольствия, что все так удачно складывается. А когда открыл, ему на мгновение показалось, что он вновь стоит перед корпусом изолятора. На втором этаже горит свет. И в этом окне отчетливо виден силуэт девушки.
В глазах потемнело, а потом он почувствовал на своем лице чьи-то холодные ладони.
– Какого черта! – вскрикнул он испуганно – настолько все это совпало: видение и чье-то вторжение в его мысли.
Рядом жизнерадостно заржали.
– Привет,
– Сашулечка, а пойдем танцевать, – вынырнула у высокой Кузи из-под локтя Томочка. – Ты же знаешь, как мы тебя любим.
– Что это ты все один да один? – в тон ей пропела долговязая Юлька.
– Идите вы! – взмахнул руками Кабанов, отгоняя назойливых девчонок.
– Нет, нет, – потянула его за собой Кузя. – Пойдем.
– Ну, Сашулечка, – подтолкнула сзади Томочка. – Мы тебя очень просим.
И тут Кабанов увидел то, что совсем не ожидал увидеть во второй раз. И не в фантазиях, а на самом деле – изолятор, освещенное окно на втором этаже, а в нем – девчонка. Она улыбалась ему. И даже приветливо кивала головой.
Не чувствуя под собой ног, он позволил вывести себя на танцевальный пятачок. Успел пару раз дернуться, изображая радость танца. Музыка смолкла. Девчонки захихикали, странно перемигнулись и с обеих сторон быстро поцеловали его в щеки.
От их поцелуев Сашку словно током пронзило. Холодные иголочки знакомо впились в кожу, ужалили в кость, пиявками всосались в кровь. Сашка заорал, отшатнулся. Перед ним мелькнуло лукавое Иркино лицо. Она ехидно улыбалась, посылая ему воздушные поцелуи. Видение сменилось на довольное лицо Миленькой – ее распахнутые глаза, приоткрытый рот, некрасивое кругленькое личико. А потом вдруг эти лица смешались, превратившись в одно – маленькое, с острым треугольничком подбородка, с большими серыми глазами. Бровки сурово сдвинуты, губы кривит злая ухмылка.
Сашкина щека, которой коснулись губы, болезненно запульсировала, холод, как от заморозки, сковал кожу.
На дискотечной площадке поднялся шум.
– Привидение! – тяжелым басом орал Кривонос.
Визжала Томочка. Грубовато хохотала Ирка. Туда-сюда носилась перепуганная мелюзга. К площадке пробежал Кирюша, мелькнула пара встревоженных вожатых.
Из темноты на Алену выскочил Кабанов.
– Что там? – перехватила его за плечо вожатая.
– Ничего!
Сашка вырвался, но неловко, потому что руки у него были заняты. Он изо всех сил тер ладонями щеки. Яростно, с остервенением.
– Стой! – быстро догнала его Алена, с силой отвела руки от лица.
Обе щеки его полыхали так, словно к ним приложили по листику крапивы. Они были порядком расчесаны и стали распухать.
Кабанов молча освободился и побежал прочь. Алена растерянно смотрела ему вслед. Может быть, Вера Павловна права и ребятам рано идти в поход?
Глава пятая
Мальбрук в поход собрался
Утро было прекрасным.
Описания подобных утр попадают на страницы поэм и романов.
Легкая дымка висела над дорожками и травой. В воздухе как будто стоял еле слышный звон просыпающейся природы. Птицы отгомонили и теперь тоже наслаждались тишиной. Все вокруг еще было наполнено ночной влагой. Дрема свисала с каждой сосновой иголочки, пряталась в цветочных чашечках магнолий, томилась в кустах.
Первый отряд немилосердно зевал, кутался в куртки и кофты, вяло переругивался.
Выйти решили в семь, чтобы захватить утренний холодок, через пару часов позавтракать, искупаться, еще немного пройти через поля, деревни и часам к двум оказаться рядом с Новоселовым, где и разбился самолет первого космонавта.
– Смотрю, готовы, готовы, – бодрячком выскочил из-за поворота аллеи Семен Семенович. – Молодцы! Алена, у вас все хорошо?
Алена взглянула на Матвея. Тот стоял, довольно жмурясь на уже высоко поднявшееся солнце.
– А чего? – флегматично пожал он плечами. – Все хорошо.
– Продукты взяли?
Матвей шевельнул ногой, демонстрируя хорошо набитый рюкзак. Да и у каждого с собой были припасены у кого сумка, у кого рюкзачок. В походе голодать не собирались.
– Обувь? Головные уборы? – в последний раз все проверил начальник.
– Мать моя, – выплыла из утреннего туманца Вера Павловна. – Где твои орлы-то? Те четверо… Как их?
– Спят еще, – хрипловато от неожиданности и от необходимости врать, ответила Алена. – Позавтракают со вторым отрядом, а потом к вам придут.
– Можно отправляться!
Виктор Гусев не только фамилией был похож на популярного футбольного комментатора, он и внешне старался ему подражать – в походке, манерой говорить и одеваться. Обожал футбол. Из его рюкзака заметно выпирал мяч.
– Ну, с Богом! Фотоаппараты-то взяли?
Народ нестройно загалдел, что могло означать как «да», так и «нет», и потянулся к выходу из лагеря.
Сейчас они пройдут вдоль футбольного поля, мимо корпуса обслуживающего персонала, через небольшую рощицу выберутся к реке. Неширокая, но глубокая, с мутными водоворотами, по берегам густо заросшая осокой…
Семен Семенович вздохнул. Он бы сейчас с большим удовольствием сам прошелся до реки, искупался у старицы, постучался в деревенский дом, попросил бы воды, в крошечном магазинчике купил бы свежего хлеба. Жаль, что он уже немолод, жаль, что все хорошее осталось позади. Но, может быть, эти горлопаны и несмышленыши успеют больше, чем он? Увидят больше, добьются большего…
Начальник задумчиво посмотрел на окна притихших палат первого отряда. Он хотел зайти в корпус, посмотреть, как заправили кровати походники. Но передумал. Если там остались ребята и они спят, лучше их не будить.
Путешественники… Он вспомнил разношерстно одетую команду, отправившуюся к реке. Прямо «Мальбрук в поход собрался…». У Мальбрука тогда все закончилось плохо. Погнали французов из России.
Семен Семенович прошел под окнами, хрустя гравием, скрылся за углом.
– Чисто!